"Александр Терентьевич Кононов. На Двине-Даугаве " - читать интересную книгу автора

ним мир, ему неведомый, людей необыкновенных!
Воины-герои в живописных одеждах, храбрые "лыцари" бились с врагом, не
щадя жизни, отдавая могучие свои сердца любимой отчизне... Гриша слышал их
речи, не все слова понимал, но он слышал их - под лязг кривых сабель, среди
блеска копий. И дым пожарищ грозно подымался к небу, и Гриша сам был там,
вместе с воинами, иначе разве увидал бы он так близко, так ясно Тараса и
Остапа?
Книгу эту он читал много дней подряд. В классе он теперь сидел до того
задумчивый, что Голотский спросил его с участием:
- Живот болит, что ли?
Кругом захихикали, но и это его не задело.
После урока его ласково поймал за руку Виктор Аполлонович, отвел в
сторону и промурлыкал мелодично:
- За тобой, голубчик, долг. Ты помнишь?
- А, да, - словно проснувшись, сказал Гриша.
- Помнишь? Прошло уж достаточно времени... Ну хорошо, дружок, я еще
подожду.
Нет, и эта зловещая ласковость надзирателя не могла отвлечь Гришу от
его мыслей.
В первое же воскресенье он сказался больным, лег в постель и опять
взялся за полюбившуюся ему книгу.
Какие люди жили на свете, какие люди! А может быть, и сейчас где-то
живут они?.. И живо товарищество?
"Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество...
Нет уз святее товарищества!.. Бывали и в других землях товарищи, но таких,
как в Русской земле, не было таких товарищей".
Как нужно Грише такое товарищество, такая беззаветная, верная дружба!
Он читал до вечера. И когда кончил, перевернул последнюю страницу, -
заплакал.
Он был один в комнате и не стыдился своих слез.
Не ходить ему по земле с кривой саблей на боку, в широких - с Черное
море - шароварах, не летать птицей на лихом коне, не врубаться смело в ряды
врагов.
Вот она, его участь: постылая комната с оборванными, в цветочках
обоями. И цветочки-то выдуманные, противные, как розовые прыщи. А завтра -
класс с мутными, замазанными мелом окнами, с лиловой кляксой на стене...
Вырастет он... пусть даже станет инженером или кем там? Землемером?
Будет ходить по скучному городу в штанах на штрипках, как у Виктора
Аполлоновича, мимо вывесок с синими баранками.
Какая бедная жизнь ждала его - и это после того, как он узнал про
Запорожскую Сечь! А ее уже нету, Сечи. Ее не вернешь... Не вернешь, это
Довгелло верно сказал.
Через несколько дней Гриша случайно услышал, что Петр Дерябин - сын
донского казака. Об этом говорили (почему-то вполголоса) два первоклассника.
Впрочем, понятно, почему они говорили об этом вполголоса: это было как бы
данью уважения Петру Дерябину - донского казака в Прибалтике не на каждом
шагу встретишь.
Но почему сам Петр ни разу об этом не обмолвился? Почему не похвастался
своей казацкой кровью?
Нет, первоклассники просто выдумали. За ними это водится. У них один