"Александр Терентьевич Кононов. На Двине-Даугаве " - читать интересную книгу автора

прочитал ее без позволения.
- Когда дашь?
- Хоть сегодня. Видишь дом? Мы с мамой живем там. Пойдем, я тебе вынесу
книгу.
- У тебя мать богатая? - Гриша внимательно оглядел сшитое по росту, из
хорошего сукна пальто Вячеслава.
- Не знаю. Она говорит, что бьется из последнего.
- Где бьется?
- В земской управе. Она там письмоводителем служит.
Дом, в котором жил Вячеслав Довгелло, был ветхий с косым, завалившимся
набок крыльцом. Вячеслав и не пошел на это крыльцо, а завернул куда-то в
сторону, во двор, и, крикнув Грише: "Подожди тут!" - исчез.
Скоро он вернулся запыхавшийся:
- Вот, держи! Как удачно вышло: мама еще в управе. А то она, может, и
не дала бы.
Он сунул Грише толстую книгу в картонном переплете; на обложке был
нарисован густобровый длинноусый человек в косматой шапке, с кривой саблей
на боку.
- Прощай! Заходи ко мне в воскресенье! Зайдешь?
- Зайду.
Оставшись один, Гриша пошел вперед, не разбирая дороги.
Скоро за крышами низеньких домишек блеснула река. Это уже был пригород.
Тут недалеко и кузница, где жил черный коваль с сыном Савкой.
Савка! Вот кто мог бы стать настоящим другом. Вячеслав все-таки глядит
барином. С таким бежать - хлопот не оберешься. Небось, ни костра толком
развести не умеет, ни картошки испечь. А через день к маме запросится...
- Яичница с луком! Яичница с луком!
Гриша оглянулся. Ну, конечно, это кричали ему. Кричали вольные
приреченские ребята, рассевшиеся стайкой на огородном тыну.
Пока Гриша не носил формы реалиста, они мало обращали на него внимания.
А теперь сколько обидных прозвищ, улюлюканья и свиста обрушилось на Гришу!
Он понимал почему: на нем были ясные пуговицы и желтые канты на зеленоватой
фуражке - отсюда и прозвище "яичница с луком". Гимназистов звали хуже -
"синей говядиной".
Он шел стойко, не оборачиваясь на враждебные выкрики, хотя, конечно, и
не мог оставаться к ним равнодушным, и скоро добрался до ворот кузницы.
У ворот стоял в длинном кожаном фартуке молодой парень с клещами в
руках. Щеки у него были измазаны сажей.
- А где коваль? - спросил его Гриша.
- Перед вами, молодой человек, - с насмешливой вежливостью отвечал
парень.
- Нет... старый коваль. Сын еще у него... Савкой зовут.
- Отбыли на родину. Мы за них!
- На родину... куда?
- Нам неизвестно.
Гриша вдруг почувствовал, что он словно осиротел. Как-то бесприютно
стало вокруг. На краю неба уже горел по-осеннему желтый закат. И, сбившиеся
в стаи, с гомоном летели на ночлег галки. Подул ветер с реки, порывистый,
влажный. Руки озябли. Гриша сунул их в карманы и нащупал ленточку с
печаткой. Эти вещицы будто мешали ему чем-то, и он без сожаления кинул их в