"Конкурс 2 Obec.Ractet. САЛЛИ И ЛИ" - читать интересную книгу автора

сооруженным для такого случая, но Салли не отпускала его. Тогда он
бросил кусок мешковины на низенькую горку опилок и прилег рядом со
львицей по другую сторону решетки. Бок Суламиты был желтым и теплым, как
прибрежный песок, и она урчала - словно большой деревянный шар катался
туда-сюда по деревянному настилу. "Паршивая кошка", - ласково прошептал
он, вытягивая ноги и чувствуя блаженную боль в затекшей спине. Он не
заметил, как уснул под это урчание и дыхание ребенка.
Поняв, что спит, он вздрогнул так, что Элен проснулась и захныкала.
Она лежала между отцом и львицей, и пухлая ручка касалась жестких усов.
Hе веря своим глазам и белесому утреннему свету, Джереми вгляделся в
личико дочери, потом приложил ухо к ее груди. Проклятые хрипы совсем
исчезли. Днем новый врач назвал вчерашнего коллегу паникером и прописал
ребенку покой и теплое питье. Звери больше не бесновались.
Теперь Салли умирала. Hепонятная и не оставляющая надежды болезнь -
возможно, рак, или, быть может, неизвестная науке инфекция. Впрочем,
смерть - самое лучшее название, короткое и точное. Пятнадцать лет назад
так было с Соломоном, супругом и напарником Суламиты. Лев начал
отказываться от еды, и на морде появились странные рыхлые язвы. Джереми
тогда позволил его убить. Оставляя в труппе больного зверя, он рискует
здоровьем своих людей, не говоря уже о маленькой дочери, сказали ему.
Hеужели его ничему не научила страшная трагедия, которая... Проказа не
распространяется зверями, но Джереми не стал этого говорить, а ответил
только: "Хорошо, делайте как знаете", и старина Сол уснул, а Салли еще
долго потом отворачивала голову от руки хозяина.
Маленькую язвочку между носом и верхней губой львицы он узнал сразу,
но первую неделю уговаривал себя не трусить из-за пустяков, прижигал
спиртом и мазал раствором Люголя. Вторая язва над бровью уничтожила все
сомнения. Возбудитель неизвестной болезни ждал пятнадцать лет и теперь
наверстывал потерянное время. В какой-то месяц от Салли остались одни
кости да шкура, она стала волочить задние лапы, и всем было ясно, что
агония не замедлит.
Hо за пятнадцать лет многое изменилось. Элен стала взрослой. Она
любила отца и его зверей, но Джереми не хотел, чтобы дочь работала с
ним. Плевал он на династию. Лучше самому выбрать себе помощников, чем
вынудить дочку всю жизнь возиться со зверьем, да еще искать в мужья
такого же помешанного, как отец. Элен могла бы выбрать для себя другое
занятие - дочь укротителя была хороша собой, ловка и неутомима, "сиротку
Флинн" привечали многие, и все же она, в отличие от большинства детей,
рожденных в опилках, не связала себя надолго ни с одним из цирковых
ремесел. Мать она, разумеется, не помнила и даже, как это ни грустно,
ненавидела ее, причинившую отцу столько горя. Черные свои волосы Элен
стригла коротко, по моде, а женихом ее стал ветеринар из Ливерпуля - не
из тех ветеринаров, которые предлагают усыпить больное животное. Он не
видал в своем городе животных крупнее собаки, но все-таки был хороший
парень.
За день до отъезда Элен сказала полувопросительным тоном: "Ты не
отдашь им тетушку Салли?", и Джереми кивнул. У него было двое ребят, на
которых он мог положиться. Они не выразили неудовольствия, когда шеф
сообщил, что отказался от гастролей и подыскал для зверей помещение на
мертвый сезон, а сам намерен остаться в городе.