"Константин Иванович Коничев. Повесть о Воронихине " - читать интересную книгу автора

написал:
Матушка, живи, трудись,
Не знай горюшка безутешного,
На меня не сердись,
На сей образ воззрись -
И помолись за меня, грешного.
Марфа прочла надпись и сквозь слезы усмехнулась:
- Выдумщик. Дай-ко я тебя поцелую...
Андрею наскучило ждать. Сколько раз он убегал от матери и Гаврилы на
сугорье, и на осину лазал, высматривал, не идут ли по Каме ожидаемые баржи.
И снова возвращался, садился на луговину, снова слушал материнские
напутственные наставления:
- Случится из Москвы попутчик, не забудь, Андрейка, письмом меня
утешить. Вся по тебе истоскуюсь, исплачусь... Вырос птенчик и вон из гнезда,
полетел в края дальние... Ох, дай тебе Христос ума-разума. О постижении
грамоты-учености молись, проси бессребреников Козьму и Демьяна, позаботятся
перед богом... От винного зелия, запомни, Андрейка, мученику Вонифатию надо
молиться, это и Гаврила тебе скажет. Верно ведь?..
- Верно, - подтвердил Гаврила Юшков. - Только сынок у тебя с умом,
упиваться никогда не станет. Другое дело - блудная страсть, вот чего во
младости остерегаться надлежит. От сего порока преподобный Мартемьян
избавитель. Об изучении же иконного писания надо свечку ставить Иоанну
Богослову. Давно примечено... - Наставительно добавил Гаврила.
Вытерев влажные глаза, Марфа недолго задумывалась над тем, что бы еще
сказать такое на пользу сыну:
- Время женитьбы подоспеет, кто тебе совет даст, чадо мое, какую
невесту выбрать...
- До этого долгонько ждать, - заметил Гаврила, - других забот у парня
будет по горло. Да, дела столько, что знай, пошевеливайся.
- Нет, чует мое сердце, и до женитьбы и после не бывать Андрейке на
родном Прикамье. Женись, коль черед настанет. Советуйся в этом со своим
сердцем. Оно подскажет...
- Да ладно, мама, хоть чего не следует, того не говори. Буду жить, буду
и понимать. А пока одна дума - учение!
- Правильная думка! - похвалил Гаврила. - Учись по книгам, учись у
мастеров своего дела, да не избегай и народной, вековечной мудрости.
Старики, они тоже кой-что знали, на своем побыте-опыте простую, но верную
науку достигали.
Андрей молча слушал и пропускал мимо ушей своих поучения матери и
Гаврилы. Все мысли его были устремлены в другую, еще неизведанную,
заманчивую жизнь, начало которой приближалось.
Гаврила Юшков с сожалением расставался с Андреем и в то же время
радовался, что лучший его ученик едет в надежное место, что счастье свое он
получит в Москве, получит и не выпустит из рук.
- Ну, дитятко, и меня, старика, вспомни в добрый час, - проговорил
Юшков, - думно мне, что лихом-то меня поминать незачем. Ну, было раз, не
сдержался, отхлестал. Это и забыть не грешно...
- Только добром помяну, Гаврила. Сам знаешь, товарищи иногда
посмеивались, дескать "Воронина" ворона на хвосте принесла, безродностью,
безотцовством по глупости попрекали. Обидно было слышать. Не драться же