"Константин Иванович Коничев. Русский самородок (Повесть о Сытине) " - читать интересную книгу автора

варения. У попа глаза разбегались. Тут были "рогульки" картофельные,
"налиушки" крупяные, "мушники" гороховые, блины и олашки, крендельки и
булочки...
- Ешь, батюшка, чего душенька желает.
Обходительная и вежливая Ольга Александровна, когда протоиерей после
двух-трех уроков заходил к писарю вторично, выставляла на стол тарелку
рыжиков. Гость в предвкушении поглаживал себя по брюху и лукаво смотрел на
писаря. Дмитрий Герасимович догадлив; штоф на стол, дверь на крючок.
- Не извольте, отец Никодим, беспокоиться, учителя сюда не пущу!..
Пустел штоф, исчезали рыжики; хозяйка ставила на стол перед гостем
огромную деревянную миску с похлебкой. Из чего эта похлебка состояла, трудно
перечислить: в ней было и мясо крошеное, яйца вареные, крупа овсяная,
картошка с капустой, а поверх всего плавали желтоватые кружочки навара.
- Ну, Ольга Александровна, уважила, нигде такой заварухи не хлебывал.
Какая вкуснота! И запах неописуемый. Будете в Солигаличе, ко мне - милости
прошу. Но моей протопопице в кулинарии далеко до вас...
А в это время в школьном помещении, в том же самом доме, где у писаря
трапезничал наблюдающий за школой духовный попечитель, продолжались занятия.
Учитель давно бы их кончил, но он видел из окна, что у коновязи стоит
поповская кобыла, запряженная в сани-возок, - значит, Никодим гостит у
писаря.
После звонка в классе наступило затишье. Учитель распределил занятия:
- Младшие, пишите весь час: "Мама мыла пол". Средние, вот вам задача,
записывайте: "Купец купил десять аршин сукна по два рубля за аршин, ситцу
кусок сорок аршин по десять копеек, ситец он продал по тринадцать копеек, а
сукно продал по два рубля пятьдесят. Сколько барыша получил купец?" Кто
раньше решит, не мешай и не подсказывай другому... А вас, старшие, из
третьего отделения, я сейчас прощупаю со тщанием. Вы что-то у меня
разболтались неимоверно! Худо отвечали вы протоиерею, спутали тропари с
кондаками. Из-за ваших врак и путаниц я готов был сквозь пол провалиться!..
Ну-ка, Ванюшка Сытин, закрой псалтырь и читай наизусть последний псалом,
составленный на убиение Голиафа Давидом. - Учитель был недоволен, что
Ванюшкин отец не пригласил его к себе вместе с протоиереем, потому и решил
зло свое выместить на его сынишке.
Из-за парты поднялся чернобровый десятилетний паренек в чистой, без
единой заплаты рубахе с вышивкой по вороту, малость растерялся от
внезапности, покраснел, но все же начал:
- Мал бех во братии моей, юнший в доме... Пасох овцы... пасох овцы отца
моего... Пасох овцы... овцы пасох... - И замолчал паренек, шмыгая носом.
- Садись, сытинский сын... "Пасох, пасох", - передразнил учитель. -
Пока ты "пасох", все овцы к чертовой матери разбежались!.. Завтра снова
спрошу. Выучи, как "Отче наш", я не посмотрю, что отец у тебя писарь...
Учитель сделал заметку в тетради и выкрикнул другого ученика:
- Сашка Мухин, чего ты у себя под пазухой чешешься?
- В баньку давно не хожено... - отвечал протяжно парень, не поднимаясь
с места.
- Встань, коли тебя спрашивают.
Ученик встал. Был он ростом не ниже учителя. Из рубахи давно вырос -
ворот не сходится, рукава до локтей. Переминаясь с ноги на ногу, поскрипывая
лаптями, он, ухмыляясь, ждал, о чем спросит его учитель. О чем бы он его ни