"Константин Иванович Коничев. Русский самородок (Повесть о Сытине) " - читать интересную книгу автора

сундуке у Прони, внимательно смотрел каждую книжку и, не найдя ничего
подозрительного, спрашивал:
- Запрещенных нет?
- Никак нет, господин урядник, неоткуда мне их взять.
- Дозволение на торговлю имеется?
- Так точно, вот-с разрешение от его превосходительства, от самого
вице-губернатора.
- Что-то у тебя в сундуке молитвенников мало? Евангелиев нет, а все
Гоголи да Пушкины, сказки, песенники и Толстой опять же... Божие слово надо
распространять! Есть указание свыше.
- Божье-то слово мы и в церкви слыхали... - заступались за Проню
зимогоры.
Урядник уходил злой, с зимогорами ему не сговориться.
Сколько лет подвизался Проня в наших местах, сколько десятков тысяч
сытинских книжек он распродал - не берусь об этом судить.
И вдруг Проня перестал появляться в наших деревнях.
Месяц прошел, и два, и целый год. Чей он был родом, откуда -
неизвестно: то ли из костромских, то ли из грязовецких. И узнать не от
кого - куда девался Проня?.. Конечно, пошли слухи.
- Умер, - говорили одни.
- Замерз на дороге под Вологдой...
- В тюрьму угодил... Запретные песни давал списывать.
- Убили и ограбили...
Как-то, спустя годы, незадолго до коллективизации, я побывал у себя на
родине в ближней от Приозерья деревне у своих земляков. Сидели в избе у
крестьянина Василия Чакина за самоваром. Пахло угарным дымком. В самоваре,
спущенные в полотенце, варились яйца. Курицы бродили по избе, цыплята
кормились овсяной заварой из перевернутой, окованной железными полосами,
крышки сундука. Я тогда сказал Василию Чакину:
- Вот точно с такой крышкой был сундук у Прони-книгоноши.
- Возможная вещь, - ответил Чакин. - Я как-то собирал плавник на дрова
и нашел эту крышку в кустах Приозерья в том году, когда началась новая
власть. Ведь и Проня попал под лед в ту весну. Славный был старик. В
кажинной избе, по всей окрестности он перебывал. Грамотным - книжки,
неграмотным - картинки. Денег у кого нет - в долг поверит... А тело его так
и не нашли. Лед, он все перемелет, все перетрет. Мало ли случаев бывало... А
память о Проне все-таки не стерлась...
Наутро, подъезжая к Москве с земляком С. В. Ильюшиным, мы снова как-то
перешли к разговору об издателе Сытине, имя которого нам было известно и
памятно. А после этой встречи и беседы у меня появилась мысль написать о
Сытине книгу.
Константин Коничев.


ИСПОКОН ВЕКА КНИГА УЧИТ ЧЕЛОВЕКА.


С КНИГОЙ ЖИТЬ - ВЕК НЕ ТУЖИТЬ.
СПЕРВА АЗ ДА БУКИ, А ЗАТЕМ НАУКИ.
КНИГА - КНИГОЙ, А МОЗГАМИ ДВИГАЙ.