"Константин Иванович Коничев. Русский самородок (Повесть о Сытине) " - читать интересную книгу автора

в соседней молельне. Это Сытин приметил и готов был слушать их, не жалея
времени. Пели не по нотам, а по древним книгам, в которых между строчек над
словами были крючки-закорючки, показывающие, в каких местах и какую ноту
нужно взять.
Надолго запомнилась Ивану Дмитриевичу эта служба. Потом он не раз
вспоминал о ней, но больше ни разу не видел таких молитвенных сцен и таких
"христовых невест", кроме как на картинах Нестерова. Впечатления от службы
не вызывали в нем скорби об ушедшей, забытой Руси, а было чувство жалости к
этим людям, чего-то ищущим и ничего не находящим...
Охладел Иван Дмитриевич к старообрядцам. Старик Шарапов объяснял это
тем, что Ванюшка начал входить в силу, увлечен делами торговли, изданием
лубочных картин.
Так прошел год, и другой. Незаметно и, пожалуй, однообразно протекало
время около тех же Ильинских ворот, на Никольском рынке возле Китайгородской
древней стены. Изменить течение жизни и дальнейшую судьбу Ивана Сытина
взялся переплетчик Горячев.
- Довольно тебе, Иван, в холостяках ходить. Твоя невеста созрела,
можешь срывать эту ягодку!.. - заговорил он с ним как-то.
- Да ну тебя!.. А я знаю ее?
- Нет, не знаешь, но ты ее мог у меня на свадьбе приметить, тогда
подросточком она была.
- Не помню, не обратил внимания.
- Ладно, потом обратишь. Берусь сосватать! Девчонка - клад. Кстати,
моей жене сродни, поэтому я знаю, что ее отец приготовил четыре тысячи
приданого. Как, устраивает?
- Пока не знаю.
- Узнаешь. Полюбится... Но сначала я должен "сосватать" твоего
благодетеля Шарапова. Уговор дороже денег. Жить у него вам с женой места
хватит. Конечно, у Шарапова приживалка Степанидка - сущая ведьма. С ней сам
черт не уживется, и ангел сбежит. Ну, да вам ведь с будущей женой Дуней не
век с ними жить. Двум кошкам в одном мешке тесно покажется, перецарапаются.
- Так, значит, ее Дунькой, Дусей, Авдотьей, Евдокией звать?-спросил
Сытин и, перебрав в памяти знакомых девчат, приходивших иногда в книжную
лавку к Шарапову, ни одной Дуси не мог припомнить. - Ты обрисуй мне ее на
словах, что она, как она выглядит и прочее...
- Да разве словами ее нарисуешь! Она как принцесса Милитрисса
Кирбитовна из книжки о Бове Королевиче. Ни в сказке сказать, ни пером
описать. Ее увидеть надо, а увидишь, ей-богу, не отступишься. Тесть будет у
тебя богатенький, свой дом на Таганке, но скряга ужасный. Он мог бы тебе для
дела и десять тысяч с ней придать.
- Не в деньгах счастье, - не совсем уверенно проронил Сытин и поправил
себя: - Хотя отчасти и от них многое зависит. Четыре тысячи, да Шарапов
подкинет еще, да в кредит взять у кого-либо, да в компанию с кем вступить,
то можно с места в карьер сразу развернуться...
- Конечно! - подтвердил Горячев. - Однако не советую перед Шараповым
сразу все твои козыри раскрывать, а постепенно и вроде бы ненароком, чтобы
не ты начал отход от него, а он сам тебе способствовал. И тогда ты, при
помощи Петра Николаевича, самым благовидным образом закончишь свое
практическое образование в шараповском "университете"...
- Совершенно золотая голова у тебя, Горячев. Начинай, уговаривай Петра