"Константин Коничев. Земляк Ломоносова (повесть о Федоре Шубине) " - читать интересную книгу автора

Одни трудились, другие торговали. Одни богатели, другие жили в нужде и обиде
и про себя в шутку говорили:
______________
* Ваганы - жители из деревень с Ваги-реки и Верховажья.

- Живем богато, со двора покато, чего ни хватись, за всем в люди
катись...
Много зажиточней других северян жили поморы - рыболовы, зверобои. Они
населяли громадную Холмогорскую округу и успешно промышляли на Зимнем и
Летнем берегах Белого моря.
... Шли годы. Из холмогорской Денисовки со своим отцом на просмоленном
рыбацком суденышке спускался в море за добычей будущий великий ученый
Михайло Ломоносов. Что побудило рыбацкого отрока оставить отцовские мрежи* и
дойти с "благородной упрямкой" до мировой славы? Сказались в нем вольный дух
новгородских предков, независимость от помещичьей кабалы и стремление быть
полезным слугой своему народу.
______________
* Мрежи - рыбацкие сети, иначе называемые мережи, мережки.

Путем великого русского ученого Ломоносова пошел из этих мест в люди и
другой холмогорец, черносошный тягловый пахарь, искусный костерез - Федот
Шубной.
О нем и будет наше повествование.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Приземистая харчевня* целовальника** Башкирцева, срубленная из
кондовых, восьмивершковой толщины бревен, стояла на краю Холмогор.
Подслеповатые тулошные*** оконницы - слюда вместо стекол - глядели на
весенний, густо унавоженный тракт. По нему возвращались из Москвы и
Петербурга последние обозы, ходившие с мороженой сельдью в тысячеверстный
путь.
______________
* Харчевня - закусочное заведение, трактир.
** Целовальник - продавец в питейном заведении.
*** Тулошные оконницы - узкие поперечные окна, глядя в которые можно было
притулиться, то есть спрятать туловище.

Около харчевни толпились бородатые мужики в длиннополых кафтанах. Одни
выпрягали, другие запрягали низкорослых выносливых мезенских лошадей,
увязывали поплотней возы столичных товаров, набивали рогожные кошели сеном и
поили коней из деревянных ведер.
В харчевне на широких, до желтизны вымытых лавках, распоясавшись,
сидели куростровские бывалые поморы и мастера-косторезы. Они пили не спеша
из больших глиняных кружек хмельную брагу, закусывали соленой семгой и,
казалось, нисколько не пьянели.
Стемнело. В сумрачные оконца донесся унылый звон колокола. Звонили к
вечерне. Хозяин харчевни набожно перекрестился левой рукой, ибо правая у
него давно отнялась и висела, как плеть, неподвижно. Обращаясь к мужикам,
Башкирцев вытянул вперед нижнюю губу и, часто моргая мутными глазами,