"Константин Коничев. Земляк Ломоносова (повесть о Федоре Шубине) " - читать интересную книгу автора

Растрелли на одноэтажные крылья дворца надстроил еще этаж; дворцовые стены
снаружи окрасил в любимый царицей лазоревый цвет. На лазоревом фоне ярко
выделялись колонны, пилястры и вьющиеся вокруг окон украшения. Над парадной
лестницей возвышался огромный золоченый купол, видимый в солнечные дни из
самого Петербурга.
Здесь было чему подивиться истопнику Федоту Шубному!
Дворец поражал своим великолепием даже видавших виды заморских гостей.
Холмогорскому парню богатейшее убранство дворца сначала казалось не то
сновидением, не то волшебной сказкой. Но помня слова Михаила Васильевича,
Федот, оправившись от первых ошеломивших его впечатлений, стал рассматривать
украшения дворца не из простого любопытства, а как понимающий
художник-косторез. Прочно запоминал он затейливые рисунки орнаментов и
массивные позолоченные наддверники с изображением птиц и амуров; украдкой
разглядывал картины, изображающие царей и цариц рядом с богами. Лионский
шелк, узорчатые персидские ковры, расписные пузатые китайские вазы,
художественные изделия из фарфора, мрамора, слоновой кости, бронзы и чистого
серебра - ничто не ускользало от внимания любопытного истопника.
Кое-кто из дворцовых лакеев стал подозрительно посматривать на Федота:
- Слишком парень глазеет. Не испортил бы чего или, не дай бог, не украл
бы что приглянется. За такой деревенщиной глаз да глаз нужен.
Но опасения быстро исчезли. Аккуратный истопник не прикасался к
роскошным художественным предметам, он только внимательно приглядывался и
запоминал виденное.
Особенно привлекала его внимание одна из комнат дворца. Янтарную
облицовку, заменившую шелковые обои, Петр Первый получил в подарок от
прусского короля Фридриха. Петр отблагодарил Фридриха тем, что послал в
Пруссию двести сорок восемь гвардейцев, каждый ростом в сажень.
Об этом обмене знала даже дворцовая прислуга. Знал об этом и Федот
Шубной. И как ни любовался он зеркальными пилястрами, эмалевыми, лепными и
резными украшениями, искусной рукой нанесенными на драгоценный янтарь,
глазам его представлялись матерые русские солдаты, схоронившие по жестокой
воле царя свои кости в чужой немецкой земле. "И за что? За эти вот
сверкающие янтарной желтизной стены! Радость и утешение царям и их вельможам
добываются через горе и несчастья простых тружеников, называемых "подлыми
людишками"...
"Уж не для того ли меня приспособил сюда к делу Михайло Васильевич, -
спрашивал иногда себя Федот, - чтобы вызвать во мне отвращение к господам,
утопающим в богатстве? Недаром он мне как бы в шутку изрек незабываемое
напутствие: "Не только печи топить, но и ум копить". Печи топить дело
нетрудное, а вот с умом сладить и понять что к чему не так-то легко и
просто"...
За три месяца службы истопником Федот Шубной ни разу не встречался с
Ломоносовым. Он не хотел надоедать ему. Но помня доброжелательность земляка,
он готовился к встрече с ним. В свободные часы он изготовлял резной
барельефный портрет Михайла Ломоносова из слоновой кости. Из всех
художественных работ, какие приходилось делать ему на родине и в
Петербурге, - эта была самой серьезной, кропотливой и тонкой. Ему хотелось
новым подарком удивить, порадовать и еще более расположить к себе Михайла
Васильевича.
В ажурной костяной раме, на плашке молочного цвета, работая малой