"Виктор Конецкий. Петька, Джек и мальчишки " - читать интересную книгу автора

Пёс пошевелил ушами и улыбнулся.
Петька кулаком протёр глаза. Вечерело. Снега на вершинах гор синели.
Голые, как старые веники, стояли тополя. Растрёпанные вороньи гнёзда чернели
в развилках стволов. На макушках тополей, отгибая тонкие веточки, качались
вороны, каркали и шумно били крыльями похолодевший воздух.
Вернулась с работы мать, спросила:
- Ты чего такой, а, Петь? И Джек какой-то кислый...
В кастрюльке она принесла обед. Джек понюхал кастрюльку, лизнул матери
руку.
- Я его ударил днём, и он обиделся, - спокойно сказал Петька. - А
теперь ничего. Уже забыл, наверное. Ты неси суп, а то остынет... Мне тут ещё
надо на станцию сходить... Пойдём, Джек!
Петька пошёл по дорожке вдоль тополей. Он сжал кулаки и сильно
размахивал ими. Он решил не оборачиваться и не звать больше своего пса. Если
он пойдёт за ним сейчас, то... Если нет...
Джек лежал насторожив уши и ждал, когда Петька обернётся и засмеётся
или засвистит. Что-то необычное почуял в его голосе пёс. И мать
почувствовала. И мать и собака смотрели, как шагает по пустынной дорожке
хохлатый маленький Петька, странно размахивая зажатыми в кулаки руками.
Он всё не оборачивался. Он боялся обернуться.
Джек чуть слышно, утробно заскулил и перевёл взгляд на мать.
- Ну, что же ты лежишь? - спросила она. - Тебя зовут, а ты лежишь...
И Джек встал. Он не побежал, а только пошёл за Петькой, низко опустив
тяжёлую лобастую голову.
У станции было много людей, и здесь Джек догнал Петьку и ткнул холодным
носом его руку. Петька обхватил пса за голову.
- Так нужно, Джек, - шептал Петька. - Так нужно... Если б я был
большой, мы бы уехали вместе... Джек, Джек!
Пёс ничего не понимал. Он стоял и повиливал самым кончиком хвоста.
Вокруг торопились куда-то люди, шаркали сапогами, тащили тяжёлые узлы,
перекликались тревожными, уезжающими голосами. Они поругивались, обходя
мальчишку и большущего рыжего пса, на клыки которого было боязно смотреть.
Петька поцеловал Джека в морду и, ощутив знакомый пресный вкус на
губах, заплакал. От горя и слёз Петька плохо видел. Фонари на перроне горели
в огромных радужных кругах. Говор и крики волнами перекатывались вдоль
состава. И только у последних вагонов поезда - простых теплушек - было
спокойнее и тише. Здесь пахло солдатами и стукали по камням стальные
затыльники винтовочных прикладов.
Кто-то положил Петьке на плечо тяжёлую руку, и Петька сразу сунулся
лицом в шинельную шершавую полу. Так Джек часто совался ему самому в колени.
Сержант осторожно потискал его худые плечи, сказал мягко:
- Пришёл, значит... Деньги-то возьмёшь?
- Нет. Не надо, - сказал Петька в шинель.
- Ты прости, что говорю про это... Время такое. Разные люди-то
бывают... Прости, пацан, а?
- Его обязательно убьют? - спросил Петька.
- И нас убивают, да разве в этом дело? - сказал сержант и достал
ремень. - Пущай они нас с тобой, парень, победить попробуют!.. Привяжи ему
ремешок.
Петька торопливо сел на Джека верхом и прикрепил к ошейнику ремень.