"Алексей Кондрашов. Пламя потухшего вулкана (Саентология) " - читать интересную книгу автора

вопросов, чтобы она максимально подробно на них отвечала. Независимо от
сути, это всегда меня воодушевляло. Одним из ключевых понятий в Саентологии,
которое я скоро изучил, были "динамики". Динамика - это импульс энергии,
побуждающий к выживанию. Общая динамика к продолжению существования
подразделялась на восемь более конкретизированных по областям жизни. Там же
говорилось: "Когда человек обнаруживает, что совершает слишком много вредных
действий против своих динамик, он сам становится своим палачом. Это и даёт
нам доказательство того, что человек в основе своей хороший. Когда он
обнаруживает, что творит слишком много зла, то он сам, специально, или
непреднамеренно, или неосознанно восстанавливает свою этику, разрушая себя и
без посторонней помощи загоняет себя в гроб. (...) Преступник, оставляющий
после себя улики, делает это в надежде, что появится кто-нибудь, кто
остановит его и не позволит продолжать вредить другим людям. (...) Подобным
образом, человек, который обессиливает себя болезнью или попадает в
несчастный случай, делает себя этичным, уменьшая свою способность вредить
или, может быть, даже полностью убирая себя из окружения, которому он
вредит" [6; с.62]. "Для нечестного человека существует один-единственный
выход - взять на себя ответственность перед обществом и восстановить общение
со своими собратьями, своей семьёй и миром в целом"[6; с.213]. Первый шаг в
принятии ответственности за свои проступки заключался в прохождении
процедуры выписывания своих "овертов" и "висхолдов" (О/В). Овертом в
Саентологии именовался любой вредный поступок или бездействие,
противоречащее принципу "наибольшего блага для наибольшего числа динамик".
Висхолд - это всё тот же оверт, только утаенный, скрытый от остальных. Кроме
того, овертом считалось действие, нарушающее моральный кодекс группы. Один
из них - саентологический Кодекс чести - и составлял оставшуюся часть курса.
Оверты и висхолды следовало излагать на обычных листках бумаги по строго
определённым правилам, с указанием точного времени, места в деталях, и,
конечно, подробно самого события. Затем О/В отдавались на проверку. В данном
случае её проводил супервайзер, поскольку такая исповедь была заключительным
упражнением моего курса. Если технология была полностью соблюдена, и имело
место конечное явление, состоящее в том, что выписав всё полностью, человек
испытал облегчение, проверяющий говорил что-нибудь вроде: "Спасибо. Ваши
оверты и висхолды приняты". Исписав несколько листов, я почувствовал нечто
похожее на К/Я и вскоре приобрел ещё один сертификат.
В перерыве мы с Димкой стали играть в пятнашки возле большой лужи,
разлившейся после дождя у ворот Центра. Людмила Борисовна тихо стояла в
сторонке и, покуривая сигарету, наблюдала за происходящим, а немного позже
поделилась, что глядя на нас, и, прежде всего, на меня, получила очередное
подтверждение действенности Саентологии.

-11-

Следующий мой курс относился к способности безупречно общаться и
назывался "Терапевтические тренировочные упражнения" или просто ТУ (по
первым буквам словосочетания "тренировочные упражнения"). Название не
вселяло особого энтузиазма, но, как утверждала Людмила Борисовна, это был
один из наиболее мощных курсов, предоставляющихся вне академии, и даже там
он составлял важнейшую часть обучения будущих саентологических одиторов.
Класс "тиарсов" (ТУ по-английски TR "ти-ар") имел отдельный вход и находился