"Василий Кондратьев. Девушка с башни (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

обнимая твои пальцы, можно найти то, что хотела...
- Нет, нет...
- Ты мой ангел, - сказала Софа, а он улыбнулся, как
будто они узнали друг друга, когда ее пальцы ласкали под
тканью его стройное тело и у пояса задержались, едва застыв.
- Ты мой ангел, - повторила она, совсем тихо.
Она вдруг поцеловала его губы, а он закрыл глаза, и ее
рука незаметно спустила ему пояс и, холодея, пошла вниз по
животу, где, как и следовало бы ждать, ничего не было.

- Ни волоска? - зато трубы, одна выше другой в
сумерки, падали водостоком на тротуар. Голос Семена прыгнул
Софе из-за спины на плечи, и черная струйка, когда она
обернулась, ее кофе поползла по его пальто под перезвон
колокольчиков, а у стоящей напротив девушки из воротника
выбежала стальная крыса и тут же скрылась обратно, в рукав.
Семен выпил коньяк и поцеловал Софе руку.
- Это высохнет. Ничего страшного, в наши дни больше
людей не испытывают потребности ни в каких отправлениях и
любит скорее спасать, чем спасаться. Это рентабельно. Что
меня беспокоит, это то, сколько крыс развелось в городе.
- Что, теперь будет вымирание? - безнадежно и не
совсем искренне огорчилась Софа.
- Боюсь, нет. Замеченный тобой казус, конечно, от
непривычки шокирует. И все же, кругом перемены. С тех пор,
как мы все, слева направо, ощущаем духовность и плюрализм,
все больше людей чувствует и пробуждение ранее скрытых
качеств ангелов. То ли будет, как пишут, лет через десять...
- А как же, извини, дети? И это же, говорят...
приятно?
- Приятно сознание. По данным международной ассоциации
независимых медиков, количество беспорочных отцов и матерей,
выявленных врачебным осмотром, растет. На это можно лишь
возразить, как общество медиков-евангелистов, что всегда, в
сущности, так и было. Здесь обе стороны яростно спорят с тем,
что высказал Лиотар в своей последней книге "La famille
postmoderne". В любом случае, культурный мир обсуждает.
Фашистов забыли, теперь говорят - "фалист".
Семен поцарапал пятно кофе, поджег спичку и смотрел,
как тонкая струйка огня проползла по ткани, погаснув, когда
стало чисто.
- Мне снилось. - сказала Софа, - то же, что днем. Но
во сне это было нагромождение звуков, формы и цвета, большое,
мерцающее нечто. Мне было хорошо, что я не чувствую никакого
тела, кроме прозрачного ветра; потом и он исчез. Все
померкло, а затем я внезапно представила себе, как лечу,
головой вниз, в пролет лестницы. Утром я впервые плакала, что
проснулась одна.
- Тяжелая амнезия, - сказал Семен, - предшествует
прозрению. Утром я понял, что коньяк придуман алхимиками, и