"Артур Конан Дойл. Мастер из Кроксли" - читать интересную книгу автора

Степльтону удалось их перекричать:
- Джентльмены, я требую прекратить этот рев! Я соглашаюсь судействовать в
приличных клубах, а не в зверинце.
Этот невысокий чужак с цилиндром на затылке обладал несомненной властью
над толпой, которая затихла, как затихает расшалившийся класс при окрике
учителя.
Когда Мастер уселся в своем углу, Анастасия звонко поцеловала его.
- Давай еще! Ну, еще разочек! - кричали из публики.
Мастер показал ей кулак.
Что до Монтгомери, то несмотря на усталость и боль, он держался бодро.
Последний раунд многому его научил - больше он в такую ловушку не попадет.
Следующие три раунда прошли в одном стиле. Монтгомери бил чаще, Мастер -
сильнее. Наученный печальным опытом, Роберт не давал загнать себя в угол.
Если Мастеру удавалось прижать его к боковым канатам и не удавалось уйти в
сторону, он входил в клинч и выходил из него только в центре ринга.
Возглас "Брек! Брек!" врывался в комбинацию других звуков: глухого топота
резиновых подошв, гула ударов и частого, хриплого дыхания.
К девятому раунду противники были еще вполне боеспособны. У Монтгомери,
правда, в голове все еще стоял гул и, вероятно, был вывихнут большой палец
на левой руке - так он болел. У Мастера усталость проявлялась лишь в
затрудненном дыхании. Список очков, заработанных Монтгомери, был к этому
времени длиннее, но Мастер по-прежнему владел преимуществом силы: один его
удар стоил по крайней мере трех ударов докторского помощника. Без перчаток
Монтгомери и трех раундов не выстоял бы, и он это прекрасно понимал. Чего
стоили его дилетантские удары? Жалкие щелчки по сравнению с таранными
ударами рук, привыкших орудовать лопатой и аншпугом.
На десятом раунде ставки упали до трех к одному; уилсонский боксер
оказался достаточно крепким орешком. Однако знатоки по-прежнему полагали,
что профессиональный опыт, хитрость и изворотливость дают Мастеру
неоспоримое преимущество.
- Смотри в оба, - шептал Тэд Бартон своему подопечному в перерыве. -
Берегись. Он готовит тебе подвох.
Но Монтгомери-то видел выдохшегося противника, с апатичным лицом, с
повисшими руками. "Все-таки молодость и здоровье тоже чего-нибудь да
стоят", - подумал он и начал атаку отличным ударом левой. Ответный удар
Мастера был гораздо слабее, чем в предыдущих раундах. Второй удар
Монтгомери был не менее удачен, но следующий, с правой, его противник
отвел ударом вниз. Зал немедленно взорвался криками:
- Слишком низко! Нечестный прием!
Степльтон пристально оглядел весь амфитеатр и сказал весело:
- Надо же, зал оказывается битком набит судьями.
Шутка вызвала восхищенные аплодисменты, но судья оставался бесстрастным.
- Вы не в театре, - сказал он. - Воздержитесь от аплодисментов.
Монтгомери испытывал необычайный подъем: противник выдохся, это очевидно;
по очкам он давно опередил Мастера; надо вести поединок к завершению. На
очередной удар, в скулу, Мастер ответил только растерянным взглядом, потом
вдруг начал обеими руками растирать бедро. Да у него судорога!
- Давай! Бей! - кричал ему Бартон.
Монтгомери успел только сделать рывок к противнику, и вот он уже лежит
посреди ринга, и сознание, кажется, оставляет его, а с шеей что-то