"Артур Конан Дойл. Капитан "Полярной Звезды"" - читать интересную книгу автора

внезапном порыве ярости, хотя мне казалось, что я не выказывал какого бы
то ни было признака сомнения. Двадцать две рыбы в столько же минут, так же
верно, как то, что я живу на свете, и ни одной меньше десяти футов1;
теперь, доктор, думаете ли вы, что я могу покинуть это место, когда только
одна дьявольская полоска льда лежит между мною и моим счастьем? Если бы
случилось, что завтра ветер подул с севера, мы наполнили корабль и ушли
прежде, чем мороз застал бы нас. Если же бы ветер подул с юга - ладно, я
полагаю, что людям заплачено за то, что они рискуют жизнью; что же
касается меня самого, то для меня это имеет мало значения, так как ничто
не привязывает меня к этому свету. Однако же, признаюсь, что мне жаль вас.
Я хотел бы иметь с собой старого Ангуса Тэта, так как это был человек,
отсутствия которого никто бы не почувствовал, а вы - вы говорили мне
однажды, что вы помолвлены, не так ли.
- Да, - ответил я, открывая крышку медальона с карточкой Флоры.
- Черт бы вас подрал! - завопил он, вскакивая со своего стула, причем даже
борода у него ощетинилась от гнева. - Что мне за дело до вашего счастья?
Что я буду с нею делать, что вы мне суете под нос ее карточку?!
Я думаю, что в своей безумной ярости он готов был даже ударить меня,
однако, разразившись новым проклятьем, он распахнул дверь каюты и бросился
на палубу, оставив меня сильно удивленным этой необыкновенной
стремительностью. В первый раз я видел его таким - до сих пор он был
всегда добр и вежлив со мной. Мне слышно, как он возбужденно ходит наверху
взад и вперед, в то время, как я пишу эти строки. Мне хотелось бы дать
понятие о характере этого человека, но, кажется, будет большой
самонадеянностью попытаться сделать это на бумаге, когда в моей
собственной голове представление о нем в высшей степени неопределенно и
изменчиво. Много раз я думал, что держу в руках ключ, с помощью которого
мне будет нетрудно понять его, но всякий раз это вело только к
разочарованию, вследствие того, что он являлся мне в каком-нибудь новом
освещении, которое опрокидывало все мои умозаключения. Может быть, ни один
человеческий взор никогда не остановится на этих строках; несмотря на это,
я попытаюсь оставить кое-какие воспоминания о капитане Николае Креджи,
которые могут быть любопытны в психологическом отношении. Наружность
человека вообще дает кое-какие указания на его душевный склад. Капитан
высокого роста и хорошо сложен, со смуглым, красивым лицом и судорожными
движениями, что, может быть, происходит от нервности или есть следствие
избытка энергии. Его рот и очертания его физиономии мужественны и
решительны, но глаза - отличительная черта его лица; они самого
темно-карего цвета, блестящие и страстные, со странным выражением, больше
всего напоминающим ужас. Вообще выражение беспечности преобладало в них
над другими чувствами, но иногда, в особенности когда он задумывается,
выражение страха разливается по его лицу и усиливается до того, что
совершенно изменяется характер его физиономии. Именно в это время он
больше всего подвержен бурным припадкам гнева и, кажется, знает это, так
как я заметил, что он запирается у себя в каюте, чтобы никто не мог
подойти к нему, пока не пройдет его дурное настроение. Он спит плохо, и я
слышал, как он вскрикивает по ночам, но его каюта в некотором расстоянии
от моей, и мне никогда не удавалось разобрать слова, которые он произносил.
Это одна сторона его характера и самая неприятная. Только благодаря моему
тесному ежедневному общению с ним, я заметил это. При других