"Артур Конан Дойл. Иудейский наперсник" - читать интересную книгу автора

Он очень интересовался древностями Востока, и его знание предмета вполне
оправдывало такой интерес. Бывая вечером у нас в гостях, он частенько
просил позволения пройти в музей, чтобы иметь возможность одному, без
публики, осмотреть те или иные экспонаты. Как вы можете представить себе,
я, сам энтузиаст, с сочувствием относился к подобным просьбам и не
удивлялся постоянству его визитов. После же помолвки с Элиз он стал бывать
у нас практически каждый вечер, и обычно час или два посвящал музею.
Теперь он пользовался им свободно, и, если вечером я отлучался из дома,
музей оставался в полном его распоряжении. И так продолжалось вплоть до
моего ухода с поста хранителя и отъезда в Норвуд, где я рассчитывал
засесть на досуге за серьезный труд, замысел которого давно вынашивал.
Вскоре после этого - может быть, через неделю - у меня впервые открылись
глаза на подлинный характер и моральный облик человека, которого я столь
неблагоразумно ввел в свою семью. Случилось это благодаря письмам моих
заграничных ученых друзей, их которых я понял, что рекомендательные письма
от них - подделка. В ужасе от этого открытия я спросил себя: каким мотивом
мог первоначально руководствоваться этот человек, прибегая к столь
изощренному обману? Я слишком беден, чтобы вызывать интерес охотника за
богатыми невестами. Зачем же тогда он явился? Тут я вспомнил, что моему
попечению были поручены некоторые из самых драгоценных камней в Европе.
Вспомнил я и то, под какими хитроумными предлогами знакомился этот человек
с запорами витрин, в которых они хранились. Это же мошенник, замысливший
грандиозное ограбление! Что мог бы я сделать; чтобы, не раня свою
собственную дочь, до безумия влюбленную в него, помешать осуществлению
любых его преступных намерений? Мой план не отличался тонкостью, но ничего
лучшего я придумать не мог. Если бы я написал вам письмо от своего
собственного имени, вы, естественно, попросили бы меня сообщить
подробности, чего я делать не хотел. Поэтому я послал вам анонимное
письмо, в котором предупреждал вас, чтобы вы были начеку.
Надо вам сказать, что мой переезд с Белмор-стрит в Норвуд не сказался на
частоте визитов этого человека, полюбившего, как мне кажется, мою дочь
любовью искренней и беззаветной. Что до нее, то я бы поверить не мог, что
женщина может до такой степени подпасть под влияние мужчины. Похоже, она
всецело подчинилась его более сильной воле. Я не подозревал, как крепка их
любовь и велико доверие друг к другу, вплоть до того вечера, когда мне
впервые открылось его истинное лицо. Я распорядился, чтобы его проводили,
когда он придет, не в гостиную, а прямо ко мне в кабинет. Там я в резкой
форме сказал ему, что мне все о нем известно, что я принял меры к тому,
чтобы сорвать его планы, и что ни я, ни моя дочь не желаем его больше
видеть. Слава Богу, добавил я, что я разоблачил его, прежде чем он успел
причинить вред той драгоценной коллекции, сохранение которой было делом
моей жизни.
Это человек поистине железной выдержки. Не выказав ни тени удивления или
обиды, он с серьезным и внимательным видом выслушал меня до конца. Затем,
ни слова не говоря, он подошел к двери и позвонил.
- Попросите мисс Андреас не отказать в любезности прийти сюда, - сказал он
слуге.
Вошла моя дочь, и этот человек закрыл за ней дверь. Потом он взял ее руку
в свою.
- Элиз, - заговорил он, - ваш отец только что обнаружил, что я негодяй.