"Артур Конан Дойль. Сообщение Хебекука Джефсона" - читать интересную книгу автора

отца, но кому же я передам ее теперь? У бедной Марты нет ни детей, ни
родных, никого нет. Вокруг себя я вижу только дурных негров и глупых
негритянок - никого, кто был бы достоин этого камня. И я сказала себе: вот
масса Джефсон, который пишет книги и сражается за негров. Он, должно быть,
хороший человек, и я отдам камень ему, хотя он белый и никогда не узнает,
что это за камень и откуда он.
С этими словами старуха пошарила в замшевом мешочке и достала из него
плоский черный камень с отверстием посредине.
- Вот, возьмите, - сказала она, почти силой вкладывая камень мне в
руку. - Возьмите. От хорошего никогда вреда не будет. Берегите его и не
потеряйте! - И с предостерегающим жестом старуха заковыляла прочь,
озираясь по сторонам, чтобы удостоверяться, что за нами никто не
наблюдает.
Серьезность старой негритянки не произвела на меня особого впечатления,
наоборот, скорее позабавила, и во время ее тирады я не рассмеялся только
потому, что не хотел ее обидеть. Когда она ушла, я внимательно рассмотрел
полученный предмет. Это был очень черный, исключительно твердый камень
овальной формы - именно такой плоский камень человек выбирает на морском
берегу, когда ему захочется бросить его подальше. У камня были
закругленные края, в длину он имел три дюйма, а в ширину - посредине -
полтора. Особенно курьезной показалась мне форма камня: на его поверхности
виднелось несколько хорошо заметных полукруглых бороздок, что придавало
ему поразительное сходство с человеческим ухом. В общем, мое приобретение
заинтересовало меня, и я решил при первой же возможности показать его в
качестве геологического образца своему другу, профессору Шредеру из
Нью-Йоркского института. Пока же я сунул камень в карман и, уже не думая о
нем, поднялся со стула и пошел прогуляться по аллеям.
К тому времени моя рана уже почти зажила, и вскоре я распрощался с
мистером Мюрреем. Победоносные армии северян наступали на Ричмонд. Мои
услуги не требовались, и я возвратился в Бруклин. Здесь я возобновил свою
медицинскую практику, а затем женился на второй дочери известного резчика
по дереву Джосайя Ванбургера. За несколько лет мне удалось приобрести
обширные связи и хорошо зарекомендовать себя как специалиста по
туберкулезу легких. Я все еще хранил странный черный камень и часто
рассказывал, при каких любопытных обстоятельствах получил его. Профессор
Шредер, которому я показал камень, очень заинтересовался не только самим
образцом, но и его историей. По словам профессора, это был осколок
метеорита, а свое сходство с ухом он приобрел в результате искусной, очень
тщательной обработки. Неизвестный мастер проявил тонкую наблюдательность и
высокое мастерство, сумев передать мельчайшие детали человеческого уха.
- Я не удивился бы, - заметил профессор, - если бы оказалось, что
камень отбит от большой статуи. Но мне совершенно непонятно, как удалось с
таким мастерством обработать столь твердый материал. Если где-то
действительно имеется статуя, у которой отбита эта часть, мне бы очень
хотелось взглянуть на нее!
В то время и я думал точно так же. Но позднее мне пришлось изменить
свое мнение.
Следующие семь-восемь лет моей жизни прошли спокойно, без всяких
событий. Вслед за весной наступало лето, после зимы - весна, не внося
никаких перемен в мои повседневные занятия. В связи с расширением практики