"Владимир Колычев. Сыщик и вор - братья навек [B]" - читать интересную книгу автора

Очнулся он от прикосновения мужских рук.
- Нет!!! - закричал он, отползая по бетонному полу назад.
- Эй, ты чо, Скрипач? Это же я, Голландец!
И точно, перед ним вырисовывалась озабоченная физиономия кента по
пересылке.
- Ты?!. Но меня же к "петухам" вроде как бросили...
- И "петухи" у нас есть, - рассмеялся Голландец, тыкая пальцем в
дальний угол просторной камеры. - Хочешь?
- Уж как-нибудь...
Он и представить себе не мог, что с мужиком можно как с женщиной.
- Это ты пока так говоришь. А когда "хочу" к стенке приставит, и на
свинью полезешь...
- Это не по теме... Где я?
- У своих... Слыхали мы о твоей канители. Круто тебя в оборот взяли.
К "дырявым" на съедение хотели бросить. Козлы! А ты, я смотрю, пацан
зубастый. Будет из тебя толк...
Оказалось, что не зря он пер буром на надзирателей. Избили они его,
промариновали в карцере, а затем сжалились, потому и бросили в обычную
камеру. А там и воровская прослойка была. И Голландец туда днем раньше
залетел.
- Слабину дал Хозяин, - рассказывал ему Голландец, когда он с пола
перебрался на нары. - Прижали его таки "законные". На бунт зону подымут,
если он воров ссучивать не перестанет. А ему "полкана" на погоны навесить
должны. Вот он и ссытся. Наши здесь теперь законы. Только один второй
отряд, мать его так, и держится... А вот тебя "кум" в оборот крепко взял.
Но это ему вожжа под хвост попала. Уже успокоился... Только
"отрицаловку" он давить все одно будет. Это его хлеб. Так что сладкой
жизни не жди...
- Только к "петухам" пусть не бросает...
- А с Хозяином уже Король базарил, "смотрящий" наш. Шибко возмутило
его, что воров к "опущенным" на съедение кидают. А слово Короля большой
вес и для Хозяина имеет. Отвязались от тебя. Но все одно от "парилок"
вроде этой никуда не денешься... Ну и в "кастрюле" тебя попарить могут. Ты
там уже побывал...
Женя невольно вздрогнул, вспомнив ужасы карцера. Но лучше уж это, чем
"петушня".

***

Как и предупреждал Голландец, ШИЗО для него стал домом родным.
Отказался работать - в штрафной изолятор. Нагрубил начальству - туда
же. И карцер иногда навещал. Но бить его больше не били.
Года через четыре в зоне окончательно установилась воровская власть.
На "отрицаловку" администрация смотрела уже сквозь пальцы. За невыход
на работы в ШИЗО еще сажали. А если на работу вышел, но ни хрена не
делаешь, тогда живи спокойно.
Женя огрубел, заматерел. Из мальчика превратился в мужчину. На зоне
он чувствовал себя вольно, как будто здесь родился, вырос и собирался
прожить всю оставшуюся жизнь. За "стукачами" он не охотился, для него они
как бы вовсе и не существовали. Хотя все же одного пришлось