"Владимир Колычев. Сыщик и вор - братья навек [B]" - читать интересную книгу автора Очнулся он от прикосновения мужских рук.
- Нет!!! - закричал он, отползая по бетонному полу назад. - Эй, ты чо, Скрипач? Это же я, Голландец! И точно, перед ним вырисовывалась озабоченная физиономия кента по пересылке. - Ты?!. Но меня же к "петухам" вроде как бросили... - И "петухи" у нас есть, - рассмеялся Голландец, тыкая пальцем в дальний угол просторной камеры. - Хочешь? - Уж как-нибудь... Он и представить себе не мог, что с мужиком можно как с женщиной. - Это ты пока так говоришь. А когда "хочу" к стенке приставит, и на свинью полезешь... - Это не по теме... Где я? - У своих... Слыхали мы о твоей канители. Круто тебя в оборот взяли. К "дырявым" на съедение хотели бросить. Козлы! А ты, я смотрю, пацан зубастый. Будет из тебя толк... Оказалось, что не зря он пер буром на надзирателей. Избили они его, промариновали в карцере, а затем сжалились, потому и бросили в обычную камеру. А там и воровская прослойка была. И Голландец туда днем раньше залетел. - Слабину дал Хозяин, - рассказывал ему Голландец, когда он с пола перебрался на нары. - Прижали его таки "законные". На бунт зону подымут, если он воров ссучивать не перестанет. А ему "полкана" на погоны навесить должны. Вот он и ссытся. Наши здесь теперь законы. Только один второй отряд, мать его так, и держится... А вот тебя "кум" в оборот крепко взял. "отрицаловку" он давить все одно будет. Это его хлеб. Так что сладкой жизни не жди... - Только к "петухам" пусть не бросает... - А с Хозяином уже Король базарил, "смотрящий" наш. Шибко возмутило его, что воров к "опущенным" на съедение кидают. А слово Короля большой вес и для Хозяина имеет. Отвязались от тебя. Но все одно от "парилок" вроде этой никуда не денешься... Ну и в "кастрюле" тебя попарить могут. Ты там уже побывал... Женя невольно вздрогнул, вспомнив ужасы карцера. Но лучше уж это, чем "петушня". *** Как и предупреждал Голландец, ШИЗО для него стал домом родным. Отказался работать - в штрафной изолятор. Нагрубил начальству - туда же. И карцер иногда навещал. Но бить его больше не били. Года через четыре в зоне окончательно установилась воровская власть. На "отрицаловку" администрация смотрела уже сквозь пальцы. За невыход на работы в ШИЗО еще сажали. А если на работу вышел, но ни хрена не делаешь, тогда живи спокойно. Женя огрубел, заматерел. Из мальчика превратился в мужчину. На зоне он чувствовал себя вольно, как будто здесь родился, вырос и собирался прожить всю оставшуюся жизнь. За "стукачами" он не охотился, для него они как бы вовсе и не существовали. Хотя все же одного пришлось |
|
|