"Николай Коляда. Всеобъемлюще" - читать интересную книгу автора

Касторки ты напилась. Квашеной капустой несет от тебя.
НИНА СЕРГЕЕВНА (не слушает).Тебе-то - что? Вышла на сцену и
придуриваешься. А я который месяц сижу за кулисами с текстом и смотрю, как
они своими словами пьесы лабают, наши звезды-раззвезды. Своими словами они
пересказывают всех - всех! Для них что Островский, что Чехов, что Шекспир -
для них не вопрос! Они всех их своими словами! Ты знаешь, что я болею после
каждого спектакля, пластом лежу, подняться не могу!
ВЕРА ИВАНОВНА. Нина, а ты не играй за них, а сиди и смотри в текст. И
подсказывай, когда надо. И все. Сколько ты в суфлерах?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Не играй, игрунья косорылая. Не вопрос! Сама знаешь.
Три месяца я. Три месяца рабом на галерах.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот, видишь. Три месяца. Идет адаптация. Ну, понятно -
бывшая артистка, а теперь - суфлер, тебе тяжко. Ты на месте каждой артистки
представляешь себя, проигрываешь все, все роли, вот и болеешь. А не надо.
Тебе-то какое дело, что они там говорят и как играют?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Уйду к черту вовсе на пенсию. Зачем оно мне надо? Не
вопрос. Этот мне вчера, главнюк наш, говорит: "Что вы вечно ходите с кислой
сморщенной рожей?"
ВЕРА ИВАНОВНА. Да неправда, он так не мог сказать. Он - вполне
интеллигентный человек. (Пауза). Хоть и бездарь.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Именно - бездарь!
ВЕРА ИВАНОВНА. Да, бездарь. Но интеллигентная бездарь.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Вечно недоволен всем. Он из породы сморщенных! В
ресторан пришел: музыка плохая, громкая, еда невкусная, поужинал на тысячу
баксов - сморщился, недоволен. Поехал домой - морщится, все ему плохо. Дома:
все отвратно в трехэтажном особняке: и жена, и дети, и все вообще. Утром он
сморщится, что утро и едет на работу в театр. В театре всех вздрючит, они
все сморщатся тоже, он едет домой, морщится. Вечером - в ресторан и опять:
все плохо, все не так, он морщится и морщится ... Так что: он мне так
сказал! Сказал так! Не вопрос!
ВЕРА ИВАНОВНА. Да не так, поди, сказал.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну, не так сказал, а сказал: "Как поживаете?", но с
такой вот сморщенной мордой лица сказал, что я сразу поняла его подтекст!
ВЕРА ИВАНОВНА (пауза).Может, он и прав.


НИНА СЕРГЕЕВНА. А?

ВЕРА ИВАНОВНА. Какого черта ты, и правда, вечно ходишь с кислой рожей,
как памятник-укор всем нам: а-а, выгнали меня, суфлершей сделали, а я лучше
всех вас все знаю про вас, потому что я сижу с текстом и вижу все, что вы
там буровите на сцене?!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Мне плевать, что они буровят. Я не памятник. Это вы
все - памятники. Срете мрамором давно уже все до одного. А я простая, как
мыло. Была. Была, есть и буду. Ну и что, что суфлер. Зато я - белая и
пушистая, чистая и прозрачная, честная и откровенная.
ВЕРА ИВАНОВНА. Умная и совестливая.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Отличная и замечательная.
ВЕРА ИВАНОВНА. Суперская-распресуперская.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Трешь, мнешь, шире-дале. Не вопрос - суперская.