"Виктор Колупаев. Жизнь как год" - читать интересную книгу автора

В общем, я оказываюсь неспособным делать чудеса. Но у меня находится
другое занятие: показывать _ей_ город. Так и идем мы с ней до самой ночи,
и собака, устав, еле плетется за нами.
Обидная мысль приходит мне в голову.
Может, ей нужна рядом с собой обыденность. Может, чудеса невозможны без
чьей-то ординарности... Ладно. Пусть так. Но уж мне-то эта тайна все равно
очень, очень нужна.
Я теперь каждый год буду ждать весну, ждать пору, когда деревья вот-вот
начнут распускаться. Я пойду среди голых стволов. Но деревья, наверное,
так и останутся голыми. А потом мы пойдем с ней, и Никса побежит за нами.
И тогда все вокруг начнет зеленеть. Но я не буду завидовать, я буду только
тихо радоваться и каждый раз у меня будет возникать надежда, что
когда-нибудь и я научусь оживлять лес.



6. ИЮНЬ

Ночь...
Распахнутое окно и звезды.
Мысли, одна тяжелее другой, лезут в голову. Что-то не ладится в
мастерской Красоты, где работаю я. Что-то мы не то делаем. От споров и
доказательств пухнет голова. Криков и советов много. Еще больше
предостережений. Да, красота все же возникает. И в городах, и на улицах, и
в квартирах. Но красота постепенно исчезает из лесов и с полей, рек и
озер.
Мир стремительно меняется. И мы не успеваем за ним. Мы спешим и делаем
ошибки. Мы творим новую красоту и уничтожаем ту, что существовала веками и
тысячелетиями. Нам некогда осмыслить последствия наших дел, мы больше
заняты сиюминутным, чем вечным. Да и что нам вечность! Смена, декада,
месяц, квартал волнуют нас больше.
Что Красота? Полезность! Норма. Стандарт...
Как понять Красоту? Можно ли ее понять? Нужно ли?
Не спится мне. Нетерпение, ожидание, трепет...
И вдруг я чувствую, как что-то грустное и зовущее начинает стучать во
мне, раздвигая смутно белеющий оконный проем, приближая неуловимые,
маленькие, мигающие светлячки неба и наполняя меня странным ощущением,
названия которому я не могу придумать. Я только чувствую и принимаю его,
как неизбежное и радостное; как неожиданные цветы в осеннюю слякоть.
Кто-то зовет меня, еще не зная, откликнусь ли я, услышу ли.
Кто-то зовет меня, и грусть закрадывается в его сердце от моей глухоты.
И тогда я вспоминаю, что такое со мной уже было. Кто-то звал меня, а я
отгонял от себя этот крик мыслями о калькуляции завтрашнего дня, в котором
будут и деловые встречи, и поездки, завтрак и обед, время для шутливых
бесед с друзьями и еще множество мелких, но необходимейших действий и дел.
В дни, разложенные по минутам, как расписание пригородных электричек,
иногда врывался этот зов, ненавязчивый, словно пробующий осторожным
движением ноги тонкий, предательский весенний лед ручья. А я отгонял его,
точно он был насекомым, случайно залетевшим в окно. И не было во мне
мыслей и желаний прислушаться к тому, что шепчут мне на ухо. И только по