"Василий Колташов. Торжествующий разум (фантастика коммунизма) " - читать интересную книгу автора

сандалии без излишеств, просторное одеяние кричащей белизны. Такого же
окраса крылья. Сам ангел был светлым мужчиной лет 30, русым с гладкими и
мягкими, почти женскими чертами.
- Я могу убедиться что вы и в правду ангел? - поинтересовался Калугин.
- Вы убедитесь. Я не представился, зовите меня товарищ Икар. Это мая
кличка. Я тоже странный, и мне будет приятно работать с вами. Тем более что
в следующий раз, когда мы встретимся, я буду немного в другом виде. Сами
понимаете, сезон, да и конспирация.
- Хорошо, - согласился Павел, - записывая время и место явки. - Что я
должен делать?
- Пока ничего особенного, просто наблюдайте за миром вокруг, учитесь,
постигайте и размышляйте, через четыре месяца мы встретимся. Да, и для
начала перестаньте страдать, измените свое отношение к женщинам. Их много, и
они у вас не такие хорошие, что бы жалеть об их уходе.
Подобное замечание задело и рассердило Павла, но, похоже, ангелу было
на это наплевать. И Калугин почему-то от этого успокоился.
Крылатый гость вновь забрался на подоконник, вежливо попрощался, открыл
окно и улетел. На улице еще никого не было, и Павел решил, что видеть его
некто не мог.
Солнце уже проснулось и бросило свой луч на лицо почему-то совершенно
не смущенного Калугина. Часы показали 6:30. Неожиданный легкий ветерок
подхватил и унес с подоконника несколько белых перьев. Павел закрыл окно.
День начался.




Глава 4. Призрак свободы.

Камеру никогда нельзя назвать просторной, даже если в ней и десять
шагов в длину и восемь в ширину, и даже если ты сидишь в ней один. Впрочем,
свобода, птица неукротимых гордецов не боится никаких преград. Жажда жизни,
свежести вольного воздуха способна заставить настоящего человека преодолеть
все. Преодолеть, и стать еще более достойным той свободы, во имя которой
многие люди, не задумываясь о мелочах, отдавали свои жизни сквозь столетия.
Блестя прозрачными искрами на всегда холодном тюремном камне сидел,
подобрав под себя ноги странный силуэт. Рядом с ним, уставший и поздно
уснувший от мучительности не принадлежащего тебе тебя самого спал Режерон.
Возможно, силуэт этот сидел тут уже много часов, оставаясь в своей позе
застывшей вечности. А может, он появился всего несколько секунд назад. Кто
способен это сказать?
Узник открыл глаза. Он сделал первые движения, неподвижно проведшего
ночь человека и неприятный, хоть и не громкий, звук железных оков напомнил
ему все то, от чего каждому попавшему в лапы закона хочется, так неистово и
неудержимо хочется скрыться. Он был узник, известный разбойник, обреченный
злодей Режерон, но это было на этой земле, а на другой где он родился и
вырос и где впервые и навсегда многое решил, он был обычным, живущим в
обычном, до банальности скучном мире человеком. Земля, родина его прошлого и
возможно мать его настоящего лежала в миллионах световых лет отсюда.
- Проснулся? Вижу. Нет, ты доигрался, ты, безусловно, сам понимаешь,