"Александр Колпаков. И возгорится солнце (Сб. "На суше и на море", 1963)" - читать интересную книгу автора

- эту новейшую науку, возникшую в связи с пуском Космотрона, - освоили лишь
несколько человек, и среди них Аура.
- Аура, - тихо позвал он.
Девушка блеснула на пего серо-голубыми глазами, усталым
движением поправила волосы, стесненно вздохнула.
- Ну, теперь ты довольна? - он кивнул на Биоробот, на
равнину, ясно видимую сквозь стену башни. Тысячи роботов, похожих на больших
пауков, деловито монтировали последние секции Космотрона, тянули линии
волноводов, устанавливали защитные экраны и барьеры. - Дело идет к концу.
Она смотрела на него и молча улыбалась. Говорить было
не о чем: не то время, не та обстановка. Все личное казалось сейчас несущественным.
Сознание победы общего дела связывало их сердца более прочной нитью. Кто-то
включил многоканальный космофон. В зал ворвался вихрь кодированных сигналов:
обрывки команд, ответов, запросов. То переговаривались между собою роботы,
заканчивая предпусковые операции на Космотроне. Иногда в их голоса врезалась
живая струя человеческой речи. Михаил попеременно узнавал голоса Кедрова,
Цыбы, Дайна, Макрольва, следивших за действиями автоматов. Внезапно все
голоса смолкли, в космофоне послышался негромкий металлический лязг. Растянувшись
по всей равнине, армия механоавтоматов двигалась к своим "жилищам" - ангарам.
Высоченный тороидальный вал Космотрона, уходивший в обе стороны за горизонт,
бросал на них ослепительные копья света.


Настал день пуска. Глаза всех, кто был
на Меркурии - в подземных убежищах, пунктах связи, диспетчерских и операторских
залах, - устремились на купол Главной Башни управления. Там был Дайн, бесконечно
усталые глаза которого светились тихой радостью: наконец-то свалилась с
плеч эта невиданная стройка; Борак и члены Совета Энергии, упорно сохранявшие
на лицах традиционный скепсис и недоверие; застывший у пульта Цыба - изредка
он будто просыпался и нервно передергивал плечами.
Михаил, Кедров и Аура находились в отсеке Командного робота.
В космофоне размеренно прозвучал металлический голос автомата:
- Есть Титан! Они готовы.
И тотчас на вершине Концевого Параболоида возник яркий
зеленый шар - сигнал начала эксперимента.
Кедров не сводил взгляда с большого, во всю стену, круга
цезиевых часов, стрелка которых отсчитывала последние секунды. Вот она
коснулась деления "нуль". Автоматически включился Командный робот. Точно
такую же операцию проделал и его коллега на далеком спутнике Сатурна, в
двух миллиардах километров отсюда. Аура, крепко сжав пальцами звукоприемный
шлем, старалась уловить только одну мелодию - голос Главного Нейрона, едва
пробившийся сквозь тысячи сигналов, испускаемых приборами Концевого Параболоида.
И не только уловить, но и довести до совпадения, резонанса, с ответной
мелодией, которую испускал Командный робот Космотрона. В момент резонанса
включится электромагнитное поле ускорителя. Точным движением Аура возбудила
группу искусственных биоклеток, вмонтированную в электронную схему Биоробота,
и замерла, обратившись в слух. Вскоре она отчетливо восприняла мелодию
Главного Нейрона. Мелодия была так чиста, окрашена такой глубокой, почти
человеческой тревогой, что сердце Ауры дрогнуло. Ей почудилось, что бесстрастный
автомат взволнован какой-то опасностью и зовет на помощь... Она беспокойно