"Александр Колпаков. Этеменигура (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

тогда будет поздно!
Иди-Нарум дышал часто, шумно. Видно было, что он почти бежал, спешил
предупредить Герая. Властное лицо его было угрюмым, озабоченным.
- Почему поздно? - машинально спросил Герай.
- После восхода луны отсюда не уйти. Все лестницы перекроют воины царя, -
ответил Иди-Нарум.
- А ты, господин? Разве ты...
- Да, я остаюсь. Обо мне не печалься. - Иди-Нарум скривил губы в
загадочной усмешке. - Тебе приуготовано умереть! - он с силой сжал плечо
Герая. - Ты - "друг царя", значит, должен последовать за ним, в обитель
Энки... Беги с Этеменигуры, пока есть время! Через два дня возвратишься ко
мне, ибо я ценю твои знания! Вот знак... - царский племянник протянул ему
золотую печатку.
Герай отвел его руку, спросил:
- Ты, господин, родственник царя. Значит, тоже уйдешь за ним?
- Я служу не царю, а богу Энки! - пренебрежительно сказал Иди-Нарум. - Это
я могу заставить всех, кому надлежит, выпить напиток смерти.
- Но и тебе надлежит уйти в конце концов вслед за царем. Разве не так?
Иди-Нарум молчал, сжимая в руке печатку. Он думал о заветном:
"Вот пришел мой день. Мне удалось отправить дядю-царя к Энки. Тонкий яд с
засахаренным миндалем... А впереди самое трудное: как сохранить жизнь
царице Инниру, чья красота будоражит кровь и разум? Ведь она обещала стать
моей женой!.." Перед ним стояло ее прекрасное лицо, в ушах звенел
вкрадчивый низкий голос: "Мы будем править вместе". Иди-Нарум покачал
головой: "Нелегко спасти тебя, Инниру, от чаши забвения. Жрец-виночерпий
не мой человек. Не пойму, кому он служит. Я не успел еще убрать его".
И теперь он мучительно размышлял, глядя на рощу у подножия Этеменигуры.
Там работали сотни полуголых рабов, спешно возводивших царское погребение
- несколько обширных камер в грунте, наклонные коридоры, ниши. Глухо
стучали кирки, вздымая красную пыль; мелькали руки, мотыги, заступы. Едва
рабы заканчивали камеру или коридор, как служанки в ярко-красных платьях
торопливо застилали влажные полы цветными циновками. Надсмотрщики торопили
изнемогших рабов, ибо мертвый царь тоже спешил.
Наблюдая за толпой знати и придворных у ложа царя, Герай с презрением
думал: "Что они чувствуют, что у них на душе в этот час? Вот они богато
жили, сладко ели и пили, мучали рабов и бедняков, принуждая возводить
холмы-зиккураты, храмы и дворцы. А теперь покорно уйдут в небытие, испив
на тризне чашу забвения! Глупцы. Или смерть для вас - праздник?" Сын
вольных просторов, он не понимал, точнее, не принимал мрачных обычаев
Благодатной страны, осуждал робких людей Двуречья. Как можно сносить такое
зло и не сделать даже попытки подняться на борьбу за свободу?
Он покосился на Иди-Нарума: "А ты, почтенный, не так глуп, как бараны в
пышных одеждах, что служат царям. Ты-то покорно не выпьешь напиток
забвения. Ты хочешь жить, чтобы стать царем вместо дяди? И даже мечтаешь
взять в жены Инниру... Ту самую госпожу, что я встретил в первый день. Она
и со мной вела темную игру. Нет, надо узнать, чем все это кончится".
- Я остаюсь на Этеменигуре, - твердо сказал Герай. Иди-Нарум притянул его
к себе, жестко спросил:
- Ты жаждешь смерти?
- Я чту волю царя и обычай, - с усмешкой ответил ваятель.