"Сидони-Габриель Колетт. Жижи" - читать интересную книгу автора

- Жильберта! Это совершенно тебя не касается, - возмутилась госпожа
Альварес.
- Но кто же этого не знает, бабушка. Я читала статью в "Жиль Блаз", она
начинается так: "Парижский сахар начинает горчить". Мне девочки на курсах
все уши прожужжали, они знают, что я знакома с вами. Никто не сомневается,
что во всем виновата Лиана. Девочки говорят, что она поступила очень
некрасиво.
- Жильберта, - прервала внучку госпожа Альварес. - Попрощайся с
господином Лашаем, тебе пора.
- Не ругайте малышку, - вздохнул Гастон Лашай. - Ее, по крайней мере,
не заподозришь в неискренности. А с Лианой действительно все кончено. Так ты
идешь к тете Алисии, Жижи? Поезжай в моем автомобиле, только потом отошли
его обратно.
Жильберта радостно взвизгнула и, подпрыгнув, чмокнула Лашая в щеку.
- Спасибо, дядюшка! Вы представляете, какое лицо будет у тети Алисии! А
консьержка, та просто обалдеет!
И Жильберта помчалась к выходу, топая как жеребенок.
- Вы балуете ее. Гастон, - с упреком сказала госпожа Альварес.
Но тут она ошибалась. Вся жизнь Гастона Лашая состояла из подобных
причуд: автомобили, угрюмый особняк возле парка Монсо, содержание Лианы,
драгоценности на ее день рождения, шампанское и баккара летом в Довиле,
зимой - в Монте-Карло. Время от времени он жертвовал крупную сумму по
подписке или покупал яхту, которую вскоре перепродавал какому-нибудь монарху
из Центральной Европы, или финансировал новую газету, но все это не
прибавляло ему радости. Глядя на себя в зеркало, он говаривал: "Такого грех
не обобрать". А поскольку нос у него был длинноват а глаза большие и черные,
многие и впрямь считали его простаком.
Однако инстинкт прирожденного коммерсанта и чувство опасности, присущее
всякому богатому человеку, надежно оберегали его, и никому не удавалось
украсть ни его жемчужные запонки, ни тяжелый металлический портсигар,
украшенный драгоценными камнями, ни шубу на темном собольем меху.
Гастон видел в окно, как отъехал его автомобиль. В том году в моде были
высокие, заметно расширяющиеся кверху автомобили, где могли бы спокойно
разместиться необъятные шляпы, в которых щеголяли Каролина Отеро, Лиана де
Пужи и другие знаменитости 1899 года. Автомобили часто опрокидывались на
поворотах.
- Тетушка, вы заварите мне ромашку? - попросил Гастон Лашай.
- Конечно, какой разговор! Садитесь, бедный мой Гастон.
Она сняла с продавленного кресла кипу иллюстрированных журналов,
хранивших следы использования их в качестве диванной подушки, чулок со
спущенной петлей, коробочку лакричных леденцов, называемых почему-то
"комми". Безутешный капиталист с видимым удовольствием погрузился в кресло,
хозяйка внесла поднос с двумя чашками.
- Почему ромашка, которую готовят у меня дома, всегда отдает увядшими
хризантемами? - со вздохом спросил Гастон.
- Ромашку надо уметь собирать. Вы не поверите, Гастон, но часто самую
лучшую ромашку я нахожу прямо в Париже, на пустырях. Это совсем маленький,
невзрачный цветочек. Зато вкус у него отменный. Боже мой, до чего же хорош
ваш костюм, какой прекрасный материал! Чуть заметная полоска, что может быть
изысканней. Ваш бедный отец обожал такие костюмы. Но, должна признать, не