"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора

- Он, как все мальчики в этом возрасте, не способен следить за своим
желудком, набивает карманы фруктами...
- А первые сигареты? Вы их не ставите в счёт?
- Цыплёночек ты мой!.. У него слёзы на глазах...
- Естественно! Это реакция...
- К тому же это продлилось не более тридцати секунд; я успел только
кликнуть вас. Ну, я же говорил: он стоял вот тут, мы беседовали, а потом...
Флип попробовал встать. Он чувствовал себя лёгким. Щёки не горели.
- Да не двигайся же!
- Обопрись на меня, малыш...
Но он, бесцветно улыбаясь, держал за руку Вэнк.
- Всё прошло, спасибо, мама. Всё прошло.
- Ты не хотел бы лечь в постель?
- О, нет! Мне лучше на свежем воздухе...
- Вы только взгляните, какое лицо у Вэнк! Твой Флип не умер! Пойди
прогуляйся с ним. Но постарайтесь по возможности не отдаляться от дома!
Тени отступили. Медлительное воинство с дружелюбно воздетыми руками,
подбадривая его, откатилось вспять. Напоследок ещё раз блеснул материнский
взгляд - и Флип наконец остался наедине с Вэнк. Она не улыбалась. Он
состроил гримаску, задёргал головой, побуждая её улыбнуться, но она лишь
отрицательно мотнула волосами: "Нет", пристально вглядываясь в загорелое
лицо своего спутника (бледность придала ему зеленоватый оттенок), в чёрные
глаза, где купались рыжие лучи низкого солнца, в губы, приоткрывающие тесный
ряд мелких зубов... "Как ты красив... И как мне грустно!" - говорили синие
глаза Вэнк. Но он не находил в них жалости, хотя она позволяла ему обеими
руками сжимать свою жёсткую от рыбалки и тенниса ладонь, словно трость,
протянутую набалдашником вперёд.
- Пойдём, - тихо взмолился Флип. - Я всё тебе объясню... Это пустяки.
Надо только найти место, где нас не будут беспокоить.
Она повиновалась. С самым сосредоточенным видом они разыскали
подходящий выступ скалы, иногда захлёстываемый водой при больших приливах,
оставивших на камне слой крупного, быстро сохнущего песка. Этому месту
предстояло сыграть роль "секретной комнаты". Никому из них в голову не могло
прийти, что заветные слова способны прозвучать в стенах, обитых светлым
кретоном или смолистыми сосновыми досками, музыкально резонирующими в тон
каждому звуку, перенося его из одного конца дома в другой, отчего по ночам
все слышали, когда кто-то щёлкал выключателем, кашлял или ронял ключ. Эти
двое горожан, превратившихся в маленьких дикарей, понимали, что следует
остерегаться людских обиталищ, не хранящих тайн. Они поверяли свои идиллии и
драмы распахнутому на все стороны лугу, уступу скалы или нависшему гребню
волны.
- Сейчас четыре часа, - взглянув на солнце, заметил Флип. - Хочешь, я
принесу тебе перекусить, прежде чем нам здесь расположиться?
- Я не голодна, - отвечала Вэнк. - А ты хотел бы поесть?
- Нет, спасибо. После моего приключения у меня отбило аппетит. Садись
ближе к скале, а я устроюсь с краю.
Они говорили обычным тоном, хотя были готовы и к серьёзным речам, и к
почти столь же многозначительному молчанию.
Гладкие загорелые колени Вэнк выступали из-под белого платья и блестели
под лучами сентябрьского солнца. Внизу плясала неопасная зыбь, прилизанная,