"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора

Камиллы Дальре.
"Моё будущее, так что же с ним будет?.. А всё просто... Если я не
попаду на факультет правоведения, меня ждёт папин магазин: аппараты для
охлаждения вина - их покупают для гостиниц и богатых особняков, - фары и
запчасти для автомобилей. Экзамен на степень бакалавра и сразу же - магазин,
клиенты, деловая переписка... Отцу не хватает заработков, чтобы обзавестись
собственным авто... Ох, а ведь ещё меня ждёт военная служба... О чём это я
думаю?.. Положим, после экзаменов..."
Но тут на него навалилась такая скука, что разом покончила с
рассуждениями об ожидающей его карьере, в коей не предвиделось никаких
сюрпризов. "Если ты будешь проходить службу где-нибудь под Парижем, то я..."
Тоненький влюблённый голосок Вэнк нашёптывал ему на ушко два десятка
прожектов. Они обсуждали их ещё нынешним летом. Сейчас эти планы
представлялись ему такими же блёклыми, как бумажные фонарики без цветной
фольги. Все их надежды хранили вкус и цвет только до ближайшего вечера, на
большее не хватало духу: вот будет обед, затем можно поиграть в шахматы с
Вэнк и Лизеттой, а точнее - с Лизеттой: её решительная восьмилетняя натура,
цепкий глаз, ранние способности к вычислениям и комбинациям освобождали
Флипа от бремени чувств. А затем - час, когда ему предстоит отправиться
навстречу наслаждениям. "Притом, - поправил он себя, - совсем неизвестно,
пойду ли я. Скорее нет. Ведь я не схожу с ума, не считаю минуты, не гляжу
безотрывно в сторону "Кер-Анны", как подсолнечник на солнце. Я же ещё не
утратил права оставаться самим собой, продолжать с удовольствием жить, как
жил всегда, любить то, что любил до того..."
Он не остерёгся, прибегнув к этому слову, и теперь оно вклинилось в его
существование, непоправимо разделив его на две части. Он пока не знал,
сколько ещё времени в грядущем всякое событие будет упираться, как в
пограничный столб, в эту магическую и банальную веху: "Ах да, это случилось
до того... Насколько я помню, это произошло после того..."
Со смесью зависти и презрения он вспомнил о своих товарищах по коллежу,
дрожавших от нетерпения на нечистых ступенях неких заведений, откуда потом
они выскальзывали, посвистывая, с фальшиво-победоносным видом, ещё бледные
от не преодолённого омерзения. Чем больше они старались не думать об этом,
тем чаще возвращались туда, естественно не порывая с зубрёжкой, играми,
тайком раскуриваемыми сигарами, болтовнёй о политике и спорте. "А вот я...
Значит, это Её вина, если меня ни к чему не тянет, даже к Ней самой?.."
Заряд принесённого с водной глади тумана обволок побережье. Это была
лишь редкая дымка, которую ветер растрепал ещё над морем; она уже не могла
скрыть от глаз ближайший скалистый островок. Поток воздуха подхватил её,
вымесил в плотный вязкий ком и швырнул в бухту. В один миг Флип, утонув в
тумане, потерял из виду море, пляж и дом, закашлялся во влажном мареве.
Привыкший к чудесам морского климата, он подождал, пока другой порыв ветра
не размечет белое облако, но тут в каком-то мгновенном ослеплении ему
почудилось среди белёсых разводов спокойное лицо с отброшенными ветром
волосами, похожее на полную луну, он увидел праздно опущенные руки, не
позволявшие себе лишних жестов. "Она недвижима... Так пусть же вернёт мне -
да, мне - течение времени, жажду жить, нетерпение, любопытство... Ведь это
несправедливо... несправедливо... Я ей не прощу..."
Он испытывал себя в новой роли неблагодарного бунтаря. Но
шестнадцатилетнему мальчику не дано знать, что тёмный для непосвящённых