"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу авторашестёрку-дубль.
- Ты не выйдешь подышать, Вэнк? Так надоели эти ночные бабочки: тычутся во все лампы! Не ответив, она последовала за ним. На берегу их окутало зыбкое сияние моря, надолго замедляющее приход полных сумерек. - Может, принести твой платок? - Спасибо, не надо. Они шли в легчайшей туманной дымке, поднимавшейся от песка и пропитанной запахом тимьяна. Флип не решился взять свою подругу под локоть и сам пришёл в ужас от подобной сдержанности. "Боже мой, что это с нами происходит? Неужели мы друг для друга потеряны? А может, раз она не знает, что произошло там, мне стоит просто выкинуть это из головы, забыть, и мы снова станем счастливы, как прежде, и несчастливы, тоже как до того, преданы друг другу, как раньше?" Но его желание явно не обладало гипнотической силой: Вэнк шла рядом всё такая же нежная и холодная, словно былая великая любовь покинула её и она не ощущала, в каком отчаянии её спутник. Флип же с тревогой чувствовал приближение "того самого часа", его лихорадило, как когда-то, когда он напоролся на ядовитый плавник морского чёрта и наутро, проснувшись, почувствовал, что в перевязанной руке вместе с приливом поднимается боль... Он остановился и вытер лоб. - Здесь нечем дышать. Мне нехорошо, Вэнк. - Ах, нехорошо! - эхом отозвался голос его спутницы. Вообразив, что она готова к примирению, он и голосом и жестом попытался выразить свою благодарность: - Нет, - так же отстранённо откликнулась она. - Я совсем не мила. Темнота скрыла, как покраснел Флип; он поторопился объясниться: - Понимаешь, этот угорь, которого ты терзала там, в норе... Его кровь на багре... У меня тогда всё перевернулось. - Ну да, перевернулось... именно перевернулось... В её голосе было столько понимания, что у него перехватило горло от ужаса: "Она всё знает!" Он ожидал душераздирающих слов, стенаний, слёз. Но Вэнк молчала, и после долгой, словно промежуток между молнией и громом, паузы, он отважился робко спросить: - Неужели одной минутной слабости достаточно, чтобы ты стала вести себя так, будто разлюбила? Вэнк повернула к нему лицо - в сумерках оно казалось туманным светлым пятном, стиснутым жёсткими полосками волос. - Ох, Флип, я люблю тебя как раньше. К несчастью, это не может ничего изменить. Сердце у него ёкнуло, и к горлу подкатился ком. - Изменить что? - Нас самих, Флип. Она произнесла это с мягкой проникновенностью ясновидящей, и он не рискнул попросить объяснений, не посмел даже обрадоваться этой мягкости. Теперь, видимо, и Вэнк мысленно сделала шаг назад, поскольку неожиданно добавила: - Помнишь, какие сцены закатывали: ты - мне, а я - тебе из-за того, что нам мыкаться целых четыре-пять лет перед замужеством? Это было всего три |
|
|