"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в школе ("Клодина" #1) " - читать интересную книгу автора

свадьбу в летние каникулы. Скажите, как по-вашему, господин Дюплесси -
некрасивый?
- Некрасивый, Ришелье? С чего бы это? Он намного лучше своего приятеля,
намного! А вы его любите?
- Разумеется, ведь я выбрала его в мужья!
- Тоже мне причина! Вы мне так не отвечайте, я не Мари Белом. Вы его не
любите, вы считаете, что он милый, и просто хотите стать замужней дамой,
дабы узнать, что это такое, а также из тщеславия, чтобы уколоть подружек из
педучилища, которые так и останутся старыми девами, вот и всё! Вы только не
ставьте его в дурацкое положение - это единственное, что я могу ему
пожелать, он наверняка заслуживает большей любви!
Бац! На этом я поворачиваюсь и бегу за лейкой. Она так и остаётся
стоять с разинутым ртом. Вскоре она всё же отправляется посмотреть, как
прибираются у себя в классе малыши, а может, пересказать мои слова своей
бесценной мадемуазель Сержан. Ну и пусть себе идёт! Я не желаю больше думать
об этих двух чокнутых: одна из них, впрочем, вполне нормальная. В
возбуждении я поливаю, поливаю ноги Анаис, географические карты... потом изо
всех сил подметаю. Физическая усталость - лучший отдых для головы.
Урок пения. Появляется Антонен Рабастан в галстуке лазурного цвета.
"Вот это да! Прекрасное светило!" - как говорили провансальцы в Руместане.
Глянь-ка, следом за ним идёт Эме Лантене в сопровождении какого-то
крошечного существа с удивительно мягкой походкой: на вид девочке лет
тринадцать, физиономия у неё чуть плоская, глаза зелёные, свежий цвет лица,
шелковистые тёмные волосы. Она робко останавливается на пороге. Эме со
смехом поворачивается к ней: "Иди, иди, не бойся, слышишь, Люс?"
Так это её сестра! Я совсем забыла об этой малявке! Как же, как же, Эме
говорила о возможном приезде сестры, когда мы были подружками... Эта сестра,
которую Эме притащила к нам в класс, кажется мне такой забавной, что я щипаю
Анаис - та хихикает, щекочу Мари Белом - та мяукает, и делаю одно па на два
такта за спиной мадемуазель Сержан. Рабастан находит эти выходки весьма
милыми; сестрёнка Эме смотрит на меня раскосыми глазами.
Эме смеётся (она теперь беспрерывно смеётся - ещё бы, такое счастье
привалило!) и говорит:
- Прошу вас, Клодина, не надо, а то она ошалеет с самого начала; она от
природы довольно робкая.
- Мадемуазель, я буду беречь её как зеницу ока. Сколько ей лет?
- В прошлом месяце исполнилось пятнадцать.
- Пятнадцать? Вот уж поистине не верь глазам своим. Я бы дала ей не
больше тринадцати, да и то по доброте душевной.
Сестрёнка Эме, зардевшись, уставилась себе под ноги - ноги у неё,
впрочем, красивые. Она стоит рядом с Эме и для вящей уверенности держится за
её руку. Ну сейчас я ей придам храбрости!
- Иди, малышка, иди сюда, не бойся. Этот господин, что нацепляет в нашу
честь умопомрачительные галстуки, - наш славный учитель пения. К сожалению,
лицезреть ты его будешь лишь по четвергам и воскресеньям. Эти девушки - наши
одноклассницы, ты с ними быстро познакомишься. А я - отличница, редкая
птица, меня никогда не ругают (правда, мадемуазель?), и я всегда такая
смирная, как сегодня. Я стану тебе второй матерью!
Мадемуазель Сержан веселится, хотя и не показывает вида. Рабастан в
восторге, а во взгляде новенькой - сомнение, в своём ли я уме. Я оставляю