"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в школе ("Клодина" #1) " - читать интересную книгу автора

не упражнение, а романс, приходится по вкусу нашему южанину - тот
рассыпается в похвалах. Анаис пытается покраснеть, но у неё это не
получается; тогда она довольствуется тем, что опускает взор долу,
прикусывает губу и наклоняет голову.
Я предлагаю Рабастану:
- Сударь, пусть они споют несколько упражнений на два голоса. Я не
смогла их этому научить, как ни старалась.
В это утро я настроена серьёзно: во-первых, потому что охоты смеяться у
меня нет, а во-вторых, начни я дурачиться на первом же уроке, мадемуазель
Сержан отменит вся занятия вообще. И потом, я думаю об Эме. Значит, сегодня
она не сойдёт вниз? Всего неделю назад она бы ни за что не осмелилась так
долго нежиться в постели!
Раздумывая обо всё этом, я распределяю партии: первая достаётся Анаис,
которой будет подпевать Мари Белом, а вторая - пансионеркам. Сама я помогу
тем, кто послабее. Рабастан подпоёт другим.
Мы исполняем небольшой отрывок на два голоса, я стою рядом с красавцем
Антоненом, который, наклоняясь в мою сторону, выводит энергичные и
выразительные: "А-а! А-а!" Должно быть, со стороны мы выглядим потешно.
Неисправимый марселец так стремится выказать свои таланты, что совершает
одну ошибку за другой - этого, впрочем, никто не замечает. Изысканная
хризантема, которую он прикрепил к пиджаку, отрывается и падает на пол -
окончив пение, Рабастан поднимает её и бросает на стол, говоря: "Ну как,
по-моему, неплохо?" - явно напрашивается на похвалу.
Мадемуазель Сержан, слегка поостыв, отвечает:
- Пусть они споют одни, без вас и Клодины, тогда увидите.
(Судя по его сконфуженному виду, он совершенно забыл, зачем явился. Нам
того и нужно! Самое милое дело! В отсутствие директрисы мы верёвки будем из
него вить.)
- Разумеется, мадемуазель, но они продвинутся вперёд, как только
приложат чуточку старания. Тогда им любой экзамен будет нипочём. Тем более
что сам экзамен не ахти какой сложный.
Надо же, Рабастан встаёт на дыбы! Здорово он поддел директрису - сама
она не может спеть даже гамму. Она прекрасно понимает его намёк и мрачно
отводит взгляд в сторону. Я даже немного зауважала Антонена. Он таки
испортил директрисе настроение, и теперь она сухо заявляет:
- Может, вы ещё с ними позанимаетесь? Мне хотелось бы, чтобы они спели
отдельно - так они приобретут уверенность и сноровку.
Наступает черёд двойняшек. Голоса у них так себе, никудышные, да и
чувство ритма отсутствует, но наши зубрилы всегда выйдут сухими из воды,
недаром они примерные ученицы! Не переношу этих послушных скромниц. Так и
вижу, как эти лицемерные паиньки корпят над упражнениями, долбя одно и то же
раз по шестьдесят, прежде чем отправиться на урок в четверг.
Под конец, чтобы, как говорится, "потешить душу", Рабастан объявляет,
что хочет послушать меня, и просит спеть какие-то нудные вещицы; эти
старомодные вокализы - роковые романсы и примитивные песенки - кажутся ему
последним словом искусства. Чтобы не ударить лицом в грязь перед директрисой
и Анаис, я стараюсь петь как можно лучше. Антонен приходит в неописуемый
восторг и рассыпается в комплиментах, путаясь в замысловатых фразах - мне и
в голову не приходит выручить его, наоборот, не спуская с Антонена
внимательных глаз, я, донельзя довольная, слушаю его. Не знаю, как удалось