"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автораподдерживающей меня руке, я удобнее умащиваюсь на его плече, теснее
прижимаюсь к нему, но слежу при этом, чтобы наши губы не разомкнулись, чтобы не прервался наш поцелуй. Он понимает моё желание и отвечает мне счастливым мычанием... Теперь уже уверенный, что я не убегу, он отодвигается от меня, переводит дыханье и глядит на меня, чуть покусывая свои влажные губы. Я опускаю веки, мне больше не нужно его видеть. Быть может, он меня разденет и полностью овладеет мною... Но какое это имеет сейчас значение! Я исполнена какой-то безответственной, ленивой радости... Спешить нам некуда, только бы вновь соединил нас этот нескончаемый поцелуй. У нас ещё всё впереди... Гордый своей победой, мой друг хватает меня поперёк туловища, как сноп, укладывает на диван и устраивается рядом. Его губы имеют теперь вкус моих и слегка пахнут моей пудрой... Эти умелые губы хотят показаться новыми, стремятся разнообразить ласку, но я уже смею выказать своё предпочтение к неподвижному, долгому, безотрывному поцелую. Неторопливое слияние двух цветков, в сердцевине которых лишь вибрируют два пестика, касающихся друг друга... Теперь мы отдыхаем. Длинная пауза, чтобы отдышаться. На этот раз я оторвалась от него. Я встала, испытывая потребность вытянуть руки, потянуться, вырасти. Мне захотелось поправить волосы и посмотреть на своё новое лицо, я взяла ручное зеркало и засмеялась, увидев, что у нас обоих сонные глаза и вздрагивающие, блестящие, слегка припухшие губы. Максим остался на диване, и его молчаливый призыв получает самый желанный для него ответ: мой взгляд покорной собаки, несколько сконфуженной и готовой принять всё: поводок так поводок, ошейник так ошейник, а главное - место у ног Он ушёл. Мы поужинали вместе чем попало: Бландина подала котлеты с соусом и корнишоны... Я умирала от голода. "Воистину, любовь вытесняет все желания, кроме..." - пошутил он, показав к тому же, что читал Верлена. После ужина мы не кинулись снова друг другу в объятия, не стали любовниками, потому что он целомудренный, и экспромты мне не по душе... Но я радостно и безо всякого кокетства всё ему обещала: - Нам ведь некуда спешить, правда, Макс? - Как сказать, дорогая! Я стал таким старым за то время, что вас ждал. Таким старым!.. Он не знает, сколько мне лет!.. Он ушёл. Завтра он снова придёт... Он не мог от меня оторваться, я боялась, что сдамся, я отталкивала его, вытянув руки... Мне было тепло, он в запальчивости принюхивался ко мне, словно собираясь укусить... Наконец он ушёл. Я говорю "наконец", потому что смогу думать о нём, о нас... "Любовь..." - сказал он. Любовь ли это? Хотелось бы быть в этом уверенной. Люблю ли я его? Моя чувственность меня испугала. Но, может, это лишь вспышка, разгул той силы, которую я слишком долго обуздывала, а потом я, скорее всего, пойму, что люблю его... Если бы он сейчас вернулся и постучал в мою ставню... Да, конечно же, я его люблю. Я с волнением вспоминаю какие-то его интонации, эхо его влюблённого гула ещё гудит во мне, и у меня перехватывает дыхание, и ещё он добрый и сильный, он спас меня от одиночества, когда я уткнулась в его плечо. Да, да - я его люблю! Кто сделал меня такой пугливой? Я так долго не колебалась, когда... |
|
|