"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу авторазасиделся, но Амон посоветовал мне...
Я протестую в светском замешательстве: - О, пустяки, это не страшно... Напротив... - Ваша консьержка крепко спит? - Надеюсь, что нет... Мы так смешны в этом дурацком разговоре, что во мне снова пробуждается чувство юмора. - Знаете что, - говорю я ему, - мне бы не хотелось, чтобы вы будили консьержку. Вылезайте-ка через окно. - Через окно? Помилуйте, Рене... - Это же первый этаж. - Я знаю. Но не боитесь ли вы... что меня увидят. Вдруг кто-нибудь из жильцов будет возвращаться домой... - А мне-то что до этого! Я ответила и пожала плечами с таким презрительным равнодушием, что мой поклонник даже обрадоваться не посмел. А ведь его уход в час ночи, через окно, причём, заметьте, из моей спальни, должен был бы его наполнить этакой студенческой радостью. О молодость! - Прыгайте! Вот так! Прощайте! - До завтра, Рене? - Если вам угодно, мой друг... Какое мальчишество!.. А ведь человеку уже тридцать три года!.. И мне тоже... Через шесть месяцев исполнится тридцать четыре... Я слышала, как он бежит по тротуару под мелким липким дождичком, намочившим булыжник улиц и подоконник, о который я облокотилась, словно простыня натянута без складок, и я в своей привычной бессоннице её даже не помну. Он ушёл. Он вернётся завтра и будет приходить во все последующие дни, раз я ему это разрешила. Он будет приходить почти счастливый, неуклюжий, полный надежд, с невинным видом - я, мол, ни о чём не прошу, - который день ото дня меня всё больше раздражает, как монотонная просьба нищего... А ведь было так просто обидеть его решительным отказом, чтобы он ушёл навсегда со своей свежей, но вполне излечимой раной!.. В освещённом квадрате моего окна сеет косой дождичек, белый на чёрном фоне ночной улицы, словно сыплется отсыревшая мука... Разрешив этому человеку прийти ко мне завтра, я уступила, признаюсь, уступила желанию сохранить его не как поклонника, не как друга, но как зрителя моей жизни, исполненного безграничного интереса к моей личности. "Надо катастрофически постареть, - сказала мне как-то Марго, - чтобы отказаться от тщеславного желания жить на глазах у кого-то!" Могу ли я искренне утверждать, что вот уже несколько недель не получаю удовольствия от постоянного присутствия этого страстного зрителя? Я не дарила ему ни заинтересованного взгляда, ни непринуждённой улыбки; я следила за тем, чтобы в разговоре с ним голос мой был нейтрально ровным, а лицо ничего не выражало, но... Но не делала ли я всего этого, чтобы он убедился, опечаленный, обескураженный, что вся моя сдержанность адресована ему, что ради него я стараюсь быть такой неприступной? Ведь во всяком притворстве есть доля кокетства, и чтобы постоянно стараться быть более уродливой, чем |
|
|