"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора - Но мне кажется, что мы уже имели удовольствие вместе обедать на этой
неделе, не правда ли? Сколько нежности вы дарите, милая Рене, такому старому скелету... - Правда, я полна нежности к вам. Сегодня такая чудная погода. Мне как-то удивительно весело и ещё... мы одни! - Что вы хотите сказать? - Конечно, вы сами догадались: здесь нету этого Долговязого Мужлана. Амон печально склоняет своё продолговатое лицо: - В самом деле, я замечаю, что вы испытываете к нему какое-то отвращение. - Вовсе нет, Амон! Вовсе нет! Я испытываю... Я ничего не испытываю!.. Вот уже несколько дней, как я думаю, не сказать ли вам всю правду: дело в том, что я не нахожу в себе и тени какого-либо чувства к Дюферейн-Шотелю. Разве что некоторое недоверие. - Это уже кое-что. - Знаете, за всё это время у меня не сложилось о нём никакого мнения. - В таком случае я с радостью предложу вам своё. Это честный, порядочный человек, его репутация ничем не омрачена. Никаких историй. - Этого мало. - Мало? Я могу к этому отнестись только как к провокации. К тому же вы не даёте ему возможности говорить о себе. - Этого ещё не хватало! Вы только представьте себе, как он положит свою огромную ручищу на своё огромное сердце: "Поверьте, я не такой, как все..." Ведь это он сказал бы мне, верно? В такие моменты мужчины обычно говорят то же, что и женщины. - Люблю вас, Рене, когда вы вот так приписываете себе опыт, которого, к счастью, у вас нет. "Мужчины поступают так... мужчины говорят это..." Откуда у вас такая уверенность? Мужчины!.. Мужчины! Вы что, знали многих мужчин? - Одного-единственного. Но зато какого!.. - А я про что говорю. Уж не обвиняете ли вы Максима в том, что он напоминает вам Таиланди? - Нет. Он мне никого не напоминает. Никого... У него не живой ум, он не духовен... - Влюблённые всегда глупеют. Вот я, когда любил Жанну... - А я сама, когда любила Адольфа! Но это, так сказать, сознательная глупость, почти доставляющая наслаждение. Помните, когда мы с Адольфом были приглашены на обед, у меня всегда был жалкий вид, вид "бесприданницы", как говорила Марго? Мой муж красовался, улыбался, острил, блистал... все смотрели только на него, а если кто-нибудь и замечал меня, то только чтобы его пожалеть. Мне все давали понять, что без него я - ноль, не существую!.. - О, вы несколько преувеличиваете, позвольте вам заметить. - Ничуть, Амон! Не спорьте! Я изо всех сил старалась быть незаметной. Я его так любила, как... как идиотка. - А я! А я! - восклицает Амон, оживляясь. - Помните, как моя куколка Жанна высказывалась о моих картинах: "Анри с рождения очень добросовестный, но старомодный", а я стоял и помалкивал? Мы смеёмся, мы радуемся, чувствуем себя помолодевшими оттого, что ворошим горькие и унизительные воспоминания... Ну зачем мой старый друг портит эту субботу, так полно отвечающую установившейся у нас традиции, |
|
|