"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

воздуха кажется, что ты молодеешь и отматываешь прожитые дни назад...
Если бы я только могла повернуть время вспять до того самого зимнего
вечера, когда Макс впервые вошёл в мою гримуборную!.. Когда я была маленькой
и училась вязать, меня заставляли распускать ряды и ряды уже вывязанных
петель, пока я не находила маленькую незамеченную мной ошибку, ту
единственную пропущенную петельку, ту, что в школе называли "промах"...
"Промах"! Так вот, значит, чем была в моей жизни моя бедная вторая любовь,
та, которую я называла "моё дорогое тепло", "мой свет"... Вот она, стоит
лишь протянуть руку, и я её схвачу, а я бегу прочь...
Да я и в самом деле убегу! Где-то там, в самой затаённой глубине меня
уже вызревает преднамеренное бегство, хотя сознательного участия в этом я
пока не принимаю... Когда наступит решительный миг и останется только
крикнуть в безумной спешке: "Скорей, Бландина, чемодан и такси!",
смятенность моих чувств, быть может, меня обманет, но, о мой дорогой Макс,
которого я так хотела любить, здесь я должна признаться с самой подлинной
болью: с этой минуты всё уже решено.
Если не считать этой боли, разве я не стала такой, какой была? То есть
свободной - бесконечно одинокой и свободной? Временная милость небес,
коснувшаяся меня, ныне отнята, ибо я наотрез отказалась раствориться в ней.
Вместо того чтобы сказать ему: "Возьми меня!", я его спрашиваю: "Что ты мне
даёшь? Другое Я, но другого Я не бывает. Ты мне даёшь молодого, страстного,
ревнивого, искренне влюблённого друга? Я знаю: такой друг называется хозяин,
и я не хочу его иметь... Он добрый, он простой, он восхищается мною, он
прямодушен? Но в таком случае он ниже моего уровня и, следовательно, я
совершаю мезальянс... Но он одним своим взглядом возбуждает мои чувства, и
стоит ему коснуться губами моих губ, как я перестаю себе принадлежать? Но
тогда это мой враг, мародёр, отбирающий меня у меня самой. Я буду иметь всё,
всё, что можно купить за деньги, и я, облокотившись о парапет белой террасы,
буду любоваться розами, расцветшими в моём саду. Но оттуда я увижу, как
пройдут мимо скитальцы и странники - истинные хозяева земли!.. - Вернись! -
молит мой друг, брось свою профессию и печальное убожество среды, в которой
ты живёшь, вернись к равным себе... - У меня нет равных, у меня есть только
попутчики..."

На горизонте вертятся крылья ветряной мельницы. В маленьких вокзалах,
которые мы проезжаем, чепцы бретонок, первые белоснежные чепцы цветут, как
ромашки... Я зажмуриваюсь от желтизны, попав в великолепное царство дрока и
утёсника! Золото, медь и алый цвет рапса воспламеняют неплодородные ланды,
заливая их немыслимо ярким светом. Я прижимаюсь щекой и ладонями к стеклу
вагонного окна и удивляюсь тому, что оно не тёплое. Мы едем словно по
горящей земле - вёрсты и вёрсты цветущего утёсника, печальное богатство, от
которого отворачиваются даже козы, где бабочки, отяжелевшие от густого
аромата полусозревших персиков и перцев, кружатся на одном месте, будто у
них поранены крылья...
В Каннах, за два дня до возвращения, я получила письмо от Макса - всего
одна строчка без подписи: "Моя Рене, Вы меня больше не любите?"
И всё. Я не предполагала, что возможно такое смирение и такой вопрос,
который опрокидывает все мои литературные построения. Что же такое я ему
написала в последний раз?..