"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

следовать за ними, тревожно подвижными, недоверчивыми и ласковыми...
______________
* 3игфрид - герой тетралогии Р. Вагнера "Кольцо нибелунгов".

Одевалась и причёсывалась она весьма разнообразно: в ход шло всё, от
канотье "смерть мухам" до самых экстравагантных головных уборов с султанами.
От краснокожих предков она сохранила любовь к перьям в волосах, раз уж колец
в носу носить не могла... Ножка изящная, а кисть мальчишеская, голос тягучий
и двусмысленно нежный, пока она говорила тихо, становился, стоило чуть
повысить его, гнусавым и резким...
Американскую чудо-птицу испортила литература, достаточно было научить
её блистать, покачивать волнообразно развеваемыми ветром перьями на головном
уборе, ослепительно улыбаться, демонстрируя ярко-красные губы и белые зубы,
да отбрасывать каблучком пышный, как у разряженной негритянки, шлейф, и
потряхивать им, если за что зацепится...
Сюзи научили читать, отсюда всё зло. Читала она много, но мало что
запоминала из прочитанного, в результате получился двуязычный винегрет из
поэзии, прозы, драматургии, романов и философских эссе, из которого она
выхватывала при необходимости что попало, но так уверенно, что непременно
вызывала восхищение наивных простачков...
Мне не было больно, когда Рено стал ходить за ней от файф-о-клока до
afternoon tea.* Она ведь на меня совсем не похожа!.. Я изошла бы кровью и
слезами, если бы мой муж влюбился вдруг в такую же, как я, страстную в
глубине души молчальницу, чья страсть заглушена ленью, с такой же
созерцательной, беспокойной натурой, но только моложе и красивее меня...
______________
* послеполуденного чая (англ.)

Но Сюзи! Не ей затмить Клодину! Сюзи, любительница флирта, рискованных
ласк под длинной скатертью, всеядная и лживая Сюзи, у которой расписание
свиданий напряжённей, чем приём у дантиста, нарочито практичная Сюзи, умело
бравшая на вооружение знаменитую своей оригинальностью мысль такого-то
художника или такого-то романиста и обряжавшаяся в неё с важным видом,
словно маленькая девочка в длинную юбку...
Для неё, для красотки Сюзи, растрачивал себя Рено со страстью
новообращённого, пренебрегая моими мудрыми советами. Я неустанно твердила
ему: "Она красива, что вам ещё?.. Научите её почаще молчать, и она
приблизится к совершенству..." А потом смеялась, когда мой муж принимался
защищать Сюзи, утверждать, что у неё тонкая натура, острый, совсем латинский
ум, что ей знакомы достойная почтения меланхолия и отвращение к снобизму...
Это у Сюзи-то меланхолия! Меланхоличная, полная благородного стремления к
лучшему мирозданию кобыла, гордая своими помпонами и плюмажем!..
(Я помимо своей воли немного утрирую. Меня подогревает запоздалая
ревность, когда я вспоминаю, сколько Рено потерял часов, растратил дней на
свидания с Сюзи, лишив меня возможности его видеть.)
Любовное апостольство моего супруга привело его к замечательному плану
взять Сюзи на лето того самого 19.. года с нами в Байройт.* Я чуть не
расплакалась, потом чуть не рассмеялась, и, наконец, разумно рассудила, к
чему должна привести такая идиллия, и поняла, что именно там Сюзи сама себя
уничтожит...