"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу авторадыхание нежной девы Мева...
А между тем мои подданные (тронутая малютка и юноша с особыми вкусами) хоть и не ропщут, но увиливают от подчинения, что-то изменилось в моём спокойном королевстве, на моём холме, на моей жемчужине, с которой медленно стираются тщеславные царапины цивилизации... Например: - Что будем сегодня делать, Клодина? - Что будете делать вы, Марсель, не знаю. Лично я собираюсь за шишками, а также за грибами, если попадутся. А вы, Анни? - Я? Да ничего... не знаю. - Ну, будем считать, праздничная программа согласована... счастливо, дети мои. Я вернусь к обеду, не раньше. Я в сердцах разворачиваюсь - в каждой руке по корзинке - и ухожу, за мной по пятам мчится Тоби-Пёс, одетый для прогулки. Наряд его состоит в основном из шишки, которую он несёт в зубах, здоровенной такой шишки - ему приходится широко разевать пасть, отчего он становится похожим на дельфина. Противно ему до смерти, но, видно, дал зарок... Не успеваю я сделать и пятнадцати шагов, как меня бегом догоняет Марсель. - А где они, шишки? - Под ёлками. - Далеко отсюда? - Вон в леске, по ту сторону от расселины. - Я с вами. - Как хотите. Я шагаю, насвистывая, по мокрой траве. колеблется, потом всё же идёт за мной. Под кронами пихт царит грозовой полумрак и та особая сосредоточенная тишина, которая обычно предшествует буре. От запаха еловых шишек, палого листа, выросших за ночь грибов я сразу молодею лет на пятнадцать, и вот уже я снова в Монтиньи рядом с молочной сестрой Клэр... по ту сторону леса пасут овец: "Ну пошла... пррр...", сейчас будем печь в костре яблоки... - Что это вы напеваете, Клодина? - Песенку своего детства... Эта песенка пришла издалека, из Монтиньи-ан-Френуа... я словно слышу собственный хрипловатый свежий голос... песенка из другой жизни, до Рено, до любви... Как я люблю своё детство! Не жалей нам, матушка, дижонского винца, Иль не видишь знамя? Не спасуем - биться будем до конца, Бурбон-наследник с нами... Забыв обо всём, ловко, молча я принимаюсь за шишки: лишь когда пальцы слипаются от пахучей смолы, а спина начинает раскалываться, я наконец выпрямляюсь: - Вы, Марсель, смотрю, не переломитесь! Выставив вперёд хитрый острый подбородок, он буравит меня синими, кажущимися тёмными в тени козырька, лукавыми глазками. - А вы думали, я стану пачкать руки этой гадостью? |
|
|