"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора Ну и досталось же нашей малютке Анни! С тех пор как приехал Марсель, ко
мне невозможно подступиться. Если заговариваю с ней, то только чтобы позлить или унизить, - впрочем, ей мои выходки втайне даже доставляют удовольствие. Я всё больше склоняюсь к мысли, что этой лжебеглянке самое место в каком-нибудь краю, где женщину вместе с собаками впрягают в повозку, пока мужчина налегке распевает песни, восхваляющие любовь, месть и узорчатые клинки... По вечерам она вышивает или читает. Я читаю или играю с пламенем (теперь снова похолодало), великолепным пламенем, пожирающим яблоневые поленья, еловые шишки, сучья, которые подрезали весной: целые вязанки веток абрикоса, связки побегов сирени... Я ворошу поленья, раздуваю угли покрытыми мартеновским лаком* мехами (они потихоньку облупливаются), я выбираю дрова в сундуке, как выбирают любимые книги: достаю только раздвоенные, чудовищные - в печке они не лежат, а стоят, опираясь на обрубки-рога... И при этом недовольно молчу, словно пленница. ______________ * В XVIII веке братья Мартен изобрели оригинальный способ лакировки, и с тех пор вплоть до появления синтетических смол все лаки во Франции называли мартеновскими. В коридоре раздаётся тихое позвякивание ложечки о фарфоровую чашку, значит, Марселю понесли липовый отвар - он принимает его в десять часов, и я сжимаю челюсти, чтобы только не вскочить, не смахнуть одним ударом и лампу, и стол, а заодно и Анни, и Марселя и не заорать: "Оставьте меня в покое! Мне нужно побыть одной, я не хочу чувствовать рядом чужие глупые жизни!" почему да отчего. Придётся объяснять, опять объяснять! Удивительные всё же существа люди: никогда не спросят, хорошо ли справляется твой организм со своими интимными функциями, а вот о мотивах поступков - запросто, прямо в лоб, беззастенчиво и без всякой сдержанности... - Марта передаёт вам тысячу приветов, - говорит Анни, складывая письмо. - Какая Марта? Неужели Марта Пайе? Значит, вы не прервали отношений с золовкой после развода? Перед нами дымящиеся чашки с шоколадом, тихо гудит печь. Несмотря на английские стулья с негостеприимными спинками, на буфеты от Мейпла и никелированную посуду от Кирби, вытянутая столовая сохранила, к счастью, провинциальный вид: сумрачная, степенная, с одним-единственным окном, множеством полок для ликёров, круп и варений... Наверное, раньше тут ели много, с благоговением. Мы с Анни кажемся среди всего этого крошками, она в голубом неглиже, я в розовом шерстяном халате с широкими монашескими рукавами, грива моя спутана, но голова ясна - утро всегда наполняет радостной бодростью мой здоровый организм, и я весело вступаю в день, который только-только начинается... От шоколада исходит аромат, в моей чашке играет серебряное солнце - Рено стало лучше, и он уже строит планы, мечтает о том, как мы будем путешествовать, сбежим к солнцу, устроим праздник эгоистов только для нас двоих... Какое чудное утро, какое замечательное утро! Анни складывает письмо и уже жалеет, что вовремя не прикусила язык. - Так вы переписываетесь с Мартой? А я думала, вы в ссоре. |
|
|