"Юрий Антонович Колесников. Особое задание " - читать интересную книгу автора

Катышков.
Ему давно уже хотелось оправдаться перед десантниками за доставленные
им треволнения. И вот сейчас такая возможность представилась.
- А вам, товарищ, - обратился он к Рихарду, - передряга эта, будь она
неладна, на пользу пошла! Живот-то, гляжу, малость поубавился!.. Эх, мать
честная! Чуть было не натворил бед... И кто всех взбаламутил? Я-то что -
рядовой! А вот некоторые начальники не скумекали что к чему...
Выслушав перевод, Рихард покровительственно похлопал Катышкова по плечу
и попросил Серебрякова передать ему, что "мы - свои люди. Важно другое -
чтобы гестаповцы не пронюхали о нас... Рихарда это беспокоило, и он не
упускал случая напомнить молодым партизанам, чтобы они, как говорят, держали
язык за зубами.
В тот же вечер из Москвы была получена ответная радиограмма, в которой
командованию партизанского отряда предлагалось подготовить посадочную
площадку для приема самолета. Штандартенфюрера и его спутников - шофера и
инженера по деревообработке, прибывшего на оккупированную территорию
"изучать" лесные запасы России, предстояло отправить в Москву.
Начались поиски подходящего места для посадки самолета. Найти его было
не просто: повсюду в населенных пунктах противник держал гарнизоны, а вдали
от них, в зоне, где партизаны могли бы спокойно принять самолет, лесные
поляны были малы да и почва либо болотистая, либо песчаная. Наконец решили
подготовить посадочную площадку на поле, недалеко от села, дотла сожженного
оккупантами. Оно было достаточно ровное и удалено от гарнизонов противника.
Все было готово к приему самолета, но как назло наступила нелетная
погода, шли дожди, почва разбухла. В довершение всего занемог Вихтенберг.
Оказалось, что он страдает диабетом, нуждается в строго определенной диете и
ежедневной инъекции инсулина. Оповещенная об этом Москва требовала оказать
пленному квалифицированную медицинскую помощь. Но если проблему соблюдения
диеты Серебряков и врач отряда кое-как разрешили, то инсулина в их
распоряжении не было. Между тем состояние больного резко ухудшилось,
появились признаки грозного осложнения, так называемой диабетической комы,
могущей окончиться смертельным исходом. Надо было срочно раздобыть инсулин.
На помощь пришли партизаны. Они достали этот препарат через своих связных в
ближайшем крупном населенном пункте, где была больница и при ней аптека.
Присмотр и уход за больным эсэсовцем возложили на Фрица Вильке. Теперь он
проводил дни и ночи у постели больного, безропотно выполнял самые
прозаические обязанности санитара и при этом тщательно скрывал от больного
чувство непримиримой враждебности, которое, естественно, питал к этому
человеку-палачу.
Тем временем группа десантников из четырех человек закончила подготовку
к отъезду в Германию. Ее возглавлял Рихард Краммер. С ним уезжали Фридрих
Гобрицхоффер, Альфред Майер и в качестве водителя "Майбаха" опытный шофер
такси берлинец Ганс Хеслер. Старый номер машины Ганс снял и заменил новым,
предусмотрительно заготовленным по немецкому образцу еще в Москве, и так
отполировал машину, словно ей предстояло участвовать в параде. Партизаны и
тут оказали десантникам бесценную помощь: они раздобыли восемь полных
канистр бензина, бидон масла и вполне пригодные для "Майбаха" запасные
камеры.
Прощание было сдержанным. Друзья похлопали друг друга по плечам и
пожелали скорой встречи в Берлине... Перед рассветом "Майбах" тронулся в