"Юрий Антонович Колесников. Особое задание " - читать интересную книгу автора

обстоятельства. И все-таки Ильин не смог сдержаться, когда речь зашла о том,
как убедиться в правдивости слов десантников. С возмущением рассказывал
Алексей комиссару об упорном и необъяснимом нежелании начальника штаба
связаться по радио с Большой землей и получить необходимое подтверждение из
Москвы.
- Ведь речь идет не только о судьбе девяти человек, - говорил Ильин, -
но, что гораздо важнее, о вы полнении очень серьезного боевого задания...
Скоршинин просто не желает помочь нам. Да, да! Не желает! Он вбил себе в
голову, что поймал гестаповцев, угрозами и кулаками хочет заставить нас
подтвердить его фантастические подозрения, оклеветать самих себя...
Комиссар внимательно, не прерывая, выслушал взволнованную речь Ильина
и, когда Алексей замолчал, спокойно и доброжелательно сказал:
- Связаться с Большой землей, с Москвой... Это разумно. Но как? Москву
мы только слушаем, есть у нас радиоприемник, а вот двусторонней связи нет,
рации нет!..
Слова эти привели Алексея в замешательство. "Как же партизаны проверят,
кто мы такие? Опять тупик?". "И зачем, спрашивается, усатый карлик скрывал
это от нас? Что же теперь делать?.."
Наступила пауза. Ее прервала Оксана.
- Рация есть... У них вот отобрали, да не одну, а несколько...
По изнуренному лицу комиссара пробежала легкая улыбка. На реплику
Оксаны никто не ответил, но это замечание направило мысли Алексея в новое
русло.
- А что если сделать так, - сказал он комиссару. - Я сообщу вам свои
позывные для выхода в эфир на связь с Москвой, больше того, открою вам один
из шифров и тогда под вашим контролем по одной из наших раций установлю
связь с командованием и вы получите необходимое подтверждение...
- Ничего из этого не выйдет, - ответил комиссар после некоторого
раздумья. - Ведь мы ничего не поймем. У нас никто не знает азбуку Морзе. Ты
будешь стучать на ключе, ты же будешь записывать ответную шифровку, а мы все
равно не будем иметь уверенности в том, что говорил ты с Москвой... А ведь
это главное!
Комиссар по-своему был прав. Алексей понимал это, но не мог заглушить
чувство обиды.
- Я, товарищ комиссар, предложив открыть вам шифр, пошел на крайнюю
меру. Вы чекист и должны понимать, чем это грозит лично мне. Но я не вижу
другого выхода. А вы тоже не доверяете. Что же остается делать? Сложить руки
и окончательно сорвать выполнение задания Москвы?! Так, что ли? Ведь каждый
день пребывания в вашей бане только на руку врагу! Я уж не говорю о том, что
ваш начштаба грозил нам расстрелом.
- Говоришь ты складно, но... - комиссар вдруг застонал и замолк. К нему
тотчас же подошел врач. Проверив пульс, он шепотом приказал караульному
увести Ильина, но раненый, не открывая глаз, подал знак, чтобы Алексея не
уводили.
Спустя минуту он едва слышно сказал:
- Сам знаю... что надо разобраться... Но как?
И снова надолго замолчал. Глядя на него, Алексей думал: "Вот человек!
Тяжело ранен, потерял всех своих родных, а думает о нас!"
- Ладно, - вдруг произнес комиссар, - попытаемся... Не подтвердят - в
смоле кипятить будем! Сделаем так: дадим тебе рацию... Свяжешься со своим