"Юрий Антонович Колесников. Особое задание " - читать интересную книгу автора

ядовито вопрошал:
- Немецкий шоколад - тоже из Москвы? А?
- И деньги гитлеровские в Москве раздобыли?!
- А пудру, одеколон для чего? Фашистов бить или кого подкупать?!
Попытки Ильина объяснить, что все эти вещи необходимы для выполнения
задания командования, наталкивались на глухое и в создавшейся обстановке
естественное недоверие:
- А чем докажете?
- Запросите Москву - и все станет ясно! - твердел Ильин.
- А может, Берлин запросить? Гиммлера?
Лишь на рассвете, когда уже сам Скоршинин изнемогал от усталости,
допрос был прерван и конвойные доставили десантников в баню. Товарищи ждали
их с нетерпением. Они ужаснулись, узнав, что их принимают за гитлеровцев, а
русских считают предателями и почему-то слушать не хотят, когда им
предлагают запросить Москву. Долго обсуждали десантники создавшееся
положение, но так ничего и не придумали. Приходилось ждать возвращения в
лагерь командира или комиссара отряда в надежде на то, что они сумеют
разобраться.
Утром партизаны принесли пленникам ведро с варевом и сухари. И тут
Рихарда вдруг осенило. Он предложил объявить в знак протеста голодовку.
- Это испытанный метод борьбы коммунистов, - сказал он. - Фашисты на
такой акт не способны, и партизаны поймут это!
Но Скоршинин истолковал это по-своему.
- Хитрят, сукины сыны! Прикидываются бывалыми революционерами...


* * *

В Москве беспокоились. Рации десантников, словно по команде, прекратили
выход в эфир. Что случилось? Неужели все погибли или угодили в лапы
противника? Не может же быть, чтобы сразу испортились все рации... Ведь
некоторые должны уже отправляться на задание. А путь к месту назначения - не
короткий и не легкий!..
Опытнейшие радисты-слухачи рыскали по диапазону, слушали и вызывали
рации десантников на основной и дополнительной волнах, но все было
безрезультатно...
Между тем положение десантников усложнялось. Оккупанты предприняли
карательную экспедицию в район, освобожденный партизанами. На заставах
развернулись тяжелые бои. Кое-где партизанам пришлось потесниться. А
остававшийся в лагере Скоршинин не преминул объяснить неожиданную
активизацию оккупантов их стремлением вызволить пленников. Он совсем потерял
самообладание, когда немецкий самолет сбросил бомбу в расположение
партизанской кухни.
- Нащупали, - с тревожной уверенностью сказал он. - Теперь вот-вот
налетит целая эскадрилья! Чего доброго, сбросят сюда еще один десант...
И Скоршинин приказал оставшимся с ним партизанам немедленно покинуть
лагерь. Он метался по лагерю как угорелый, торопил и назойливо твердил всем:
- Осторожность - не трусость...
Этот принцип, сам по себе правильный, Скоршинин применял только для
того, чтобы избежать опасности, но отнюдь не с целью нанести врагу