"Сергей Адамович Колбасьев. Центромурцы" - читать интересную книгу автора

- Не хочешь, не надо. - И тем же голосом, так же вбок, Мокшеев
спросил: - Будешь у нас вечером?
- Буду, - ответил Болотов и покраснел.
Может, это тоже причина назначения на миноносцы?
Григорий Болотов был коренаст, имел не по росту большие кулаки и
голову. Всякой машиной увлекался и обязательно разбирал ее до последнего
винтика. Работал очертя голову и так же играл в футбол, но со всеми этими
свойствами и своей наружностью сочетал мечтательный характер.
Многие авторы наделяют судовых механиков сентиментальностью, объясняя
это необходимостью сохранить душевное благополучие после общения с мощными
механизмами. Я не смею утверждать того же, однако механики, действительно,
больше строевого состава склонны украшать свои каюты застекленными
открытками, изображающими английских девушек.
Как бы то ни было, Болотов посещал салон Нелли Мокшеевой.
Он медленно шел по главной улице города - по железнодорожным путям. Это
был город скуки, грязного снега и пустых консервных банок: усеченных пирамид
английского корнбифа, красных столбиков французской солонины и широких
золотых цилиндров русских щей с кашей.
Люди жили в вагонах. Счастливцы - в припаянных, то есть приросших к
земле сталактитами нечистот. Счастливцы знали наверное, что проснутся там
же, где уснули.
Предприимчивые строили себе "чайные домики": дома с двойными стенками
из фанеры чайных ящиков. Такие домики были привлекательны, но непрочны,
поэтому начальство селилось в настоящих бревенчатых избах. Так жил Мокшеев,
и к нему направлялся Болотов.
Дверь .открыла прислуга - тихий, пучеглазый скопец в сером подряснике.
Он умел стряпать и петь духовные песни. Он принадлежал к коллекции хозяйки
салона, показывавшей его гостям.
В сенях было множество шинелей и гул голосов. В маленькой комнате с
медвежьими шкурами, оленьими рогами и кисеей на окнах над многосторонним
разговором плавал густой дым.
- Здравствуйте, Жорж, - сказала хозяйка, смягчавшая неблагозвучные
имена. Она была блондинкой с узкими руками, выгнутыми жестами и словами -
каждое с большой буквы. Болотову ее сверхъестественная улыбка казалась
прекрасной, - он был очень молодым механиком, а она - единственной женщиной
Мурманска, о которой можно было мечтать. Он радовался, чувствуя ее выше себя
и слушая, как она называла его Мартином Иденом. Он не знал, что тем же
именем она когда-то звала своего мужа, и был счастлив.
- Халло, Гришки, - обрадовался старший лейтенант Пирс, штурман
"Кокрэна".
- Халло, Пирс! Спасибо за книжку, Нелли Владимировна. - И осторожно,
чтобы не расшибить стоявший между ними столик, возвратил ей Лондона. Столик
стоял точно на задних лапах и на многоцветной своей поверхности держал кучу
ломких безделушек.
Чертовы безделушки были враждебны, но неизбежны, как скученность и
стесненность в этой комнате. Впрочем, выход существовал, - он лежал между
страницами "Мартина Идена".
Из-за синей тучи дыма хозяин продолжал громить международное положение.
Его не слушали - русские демонстративно, англичане вежливыми лицами
изображая незнание языка. Пили чай с ромом. Перешептывались, звякали