"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

Ядвися подошла к двери, прислушалась, словно не веря бабке и боясь быть
пойманной. Потом, приоткрыв тихонько дверь, вскочила в комнатку, окинула ее
быстрым, любопытным взглядом. Подойдя к письменному столу, она положила на
него маленький букетик первых весенних цветов. Взяла ручку, оторвала
узенькую полоску бумаги и немного подумала. На ее губах заблуждала улыбка.
"Милый... - написала она, поставила три точки и добавила: - дурень". Бумажку
с двумя этими словами положила в развернутую книгу, еще раз оглянулась и
выбежала в кухню.
- Смотри же, бабка, не говори паничу, что я здесь была! Боже сохрани,
бабка, не говори! - сказала она и бегом бросилась во двор.
Вскоре оттуда послышался ее звонкий голос. Она пела какую-то песню.
Бабка тихонько усмехнулась про себя и проговорила вслух:
- Веселая, хорошая паненка! - И о чем-то задумалась.
Через минуту бабка сама вошла в комнату. Ей хотелось узнать, какую
штуку выкинула там паненка.
- Цветочки принесла... Пусть, дескать, вспомнит обо мне.
Бабка взяла в руки букетик, посмотрела на него, поднесла к носу и снова
положила на стол. Она почему-то вздохнула и вышла.
Это было на закате солнца.
Когда уже совсем стемнело, пришел Лобанович. Он зажег лампу. При свете
заметил цветы.
"Кто же это положил их сюда?" - спросил он себя и начал разглядывать
букетик.
Вечер был теплый и тихий. Лобанович подошел к окну и открыл форточку. В
окнах комнат подловчего не было света. Значит, там никого нет, или, может
быть, еще рано было. Со двора в комнату учителя доносился шум деревенской
улицы. Где-то в конце деревни пиликала скрипка, слышался радостный смех
девчат, их крики и визг. Видимо, за девушками гонялись хлопцы, ловили и
дурачились с ними. Потом девчата хором пели "веснянки". Звонкие молодые
голоса будили покой этого тихого вечера, и отголоски их замирали где-то в
сонной тиши болот.
На ясном небе загорались звезды, мерцали, светились разноцветными
огоньками, переливались, словно это трепетали алмазными крылышками какие-то
диковинные мотыльки. И было что-то необычайно торжественное и величественное
в далекой красе недосягаемых звезд, в молчании темного, бездонного неба,
перед беспредельностью и таинственностью которого умолкали мелкие заботы
земли.
"Скольким людским поколениям светили эти звезды! - размышлял учитель. -
Эти бесчисленные массы людей давно исчезли с лица земли, и ветер давно
разрыл их могилы и разнес по свету прах костей их, а они, спокойные
звездочки, каждую ясную ночь будут светить своим безмятежным блеском,
равнодушные ко всем волнениям и тревогам мятущейся человеческой души. И мы
проживем свой век, сколько нам назначено, этот невыразимо короткий миг,
крохотное звено в бесконечной цепи жизни, и никакого следа не сохранит после
нас безжалостное время. И стоит ли так привязываться к жизни - ничтожному
мгновению в безостановочном ходе времен?"
И какая-то безотчетная печаль охватила учителя. О чем? Может быть, о
ничтожности и мизерности человеческой судьбы, человеческой жизни. Он опустил
голову над столом и сидел неподвижно. Легкий внезапный шорох возле окон
заставил его очнуться. Он поднял голову, и в тот же миг на стол упало