"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

Болезненные, преступные мысли, казалось, заворожили Лобановича. Словно
туману напустил кто-то на молодого парня.
Он снова взял револьвер, который приобрел теперь над ним непонятную
власть. Его притягивала к себе и эта пуля, черневшая в стволе, как головка
змеи. Уже несколько раз посматривал он на нее. Вдруг будто светлый солнечный
луч блеснул у него в голове. Лобанович отбросил от себя револьвер. Холодный
пот выступил у него на лбу. Только теперь заметил Лобанович, что руки его
дрожали, словно какой-то страшный вихрь пронесся у него в душе. Он
почувствовал огромное облегчение, как после тяжелой болезни, и все то, что
недавно произошло с ним, казалось кошмарным сном.
- Паничок! - окликнула Лобановича сторожиха, входя в комнатку. - Должно
быть, вы, паничок, нехорошее письмо получили?
- Почему ты, бабка, об этом спрашиваешь? - удивился учитель.
- Видно было, паничок, по вас, - проговорила она, окинув учителя
внимательным взглядом. - И знаете, паничок, - таинственно проговорила бабка,
- я вам опять заговор шептала! Шептала, ей-богу, шептала! Вы любите смеяться
надо мной и над моим шептаньем, а я все же шептала вам, так мне вас стало
жалко.
- Против чего же ты мне шептала? - спросил, заинтересовавшись, учитель.
Сторожиха несколько минут молча глядела на него.
- Чтоб отвязались от вас недобрые мысли, - тихо проговорила она, глядя
учителю в глаза, словно желая что-то разгадать в них.
Лобанович почувствовал себя так, будто его уличили в чем-то нехорошем.
Неприятно было и то, что в эту минуту он чувствовал превосходство сторожихи
над собой.
"Любопытно", - подумал учитель.
Вихрь чувств, вызванных в его душе известием о кончине друга, улегся,
ушли и мысли о смерти.
"На свете, должно быть, все гораздо проще, чем нам иногда это кажется",
- заключил он свои мысли о смерти.


XXIV

Полные света, ласковые, словно улыбка весны, порой вставали в памяти
Лобановича, волновали, согревали его, озаряли лучами радости картины и
образы не так давно минувшего детства. Они возникали нежданно, о чем-то
говорили и куда-то звали, оставляли в душе легкую печаль. О чем? О
невозвратимой утрате, о том, что стало сокровищем, драгоценным сокровищем
памяти. Он видел дубы на берегу Немана, величественные, могучие дубы с
развесистыми, пышными кронами, с толстыми, дуплистыми комлями, на которых
оставили свою печать многие десятки и сотни лет. Ему улыбалось светло-синее
небо и озаряло своим блеском родные далекие образы - душистый луг, ровные
скаты холмов, окутанные синеватой дымкой, старую сосну с гнездом аиста...
Сверкающий день, таинственный грохот в надземных просторах - призывный
гомон-клич заслонивших небо грозовых туч с клубами светло-розовых облаков по
краям... Нет! Не расскажешь о них словами, но ими живет-горит душа!
Радостно взволнованный воспоминаниями детства, Лобанович медленно шел
по лесной дороге. Чувство крепкой связи с окружающим миром, с жизнью
наполняло его бодростью. Ему по душе были и этот неподвижный, глухой лес и