"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

XII

Лобанович почувствовал, что на душе у него неспокойно. Что привело его
в такое состояние, он и сам не мог бы определить. Не было у него теперь и
прежнего ощущения полноты жизни и душевной ясности. То одно, то другое
начинало угнетать его душу, отвлекать и рассеивать его внимание, и он словно
разделился на части, не имевшие тесной связи между собой. Чувство какой-то
неудовлетворенности портило ему настроение.
Лобанович долго ходил по комнатке, обдумывал тот более или менее
твердый и четкий распорядок своей жизни, который он считал необходимым
установить. Нужно глубже заглянуть в самого себя и заняться чем-нибудь
значительным и серьезным, не тратить времени на такие пустяки, как вечера в
компании лиц вроде Суховарова, который даже ничего хорошего не видит в его
школьной работе. Суховаров ему не понравился. "Хлюст, - мысленно назвал его
учитель, представив себе его облик, масленые глаза, которыми он оглядывал
Ядвисю, немного отвисшую губу. - Грош ему цена!"
Учитель долго ходил по комнатке. Когда приближался к лампе или
отдалялся от нее, тень его то удлинялась, то укорачивалась, а на стыках
стены и потолка быстро переламывалась и пробегала по потолку. Несколько раз
невольно глаза учителя поднимались на окна Баранкевича. Все еще думал он и о
панне Ядвисе. Может быть, и Суховарова невзлюбил за то, что она отдавала
явное предпочтение ему...
"Э, глупости! - прервал учитель свои мысли. - Нужно обязательно поехать
к приятелю, немного проветриться и выбросить мусор, который понемногу
начинает уже накапливаться в голове".
Но задуманную поездку пришлось отложить. На другой же день к Лобановичу
зашел артельный староста Бабинич, познакомился с ним и очень просил к себе в
гости на четвертую будку. Староста Бабинич собирался послать в школу к
Лобановичу своих детей - сына и дочку. А ученики с железной дороги были
платные и составляли, таким образом, доход учителя. Жалованье учителя было
слишком маленькое, и каждый ученик со стороны был значительным подспорьем в
денежных делах. Никакие уверения Лобановича, что он должен поехать к
приятелю, Бабинич не принимал во внимание.
- Успеете побывать и у приятеля. Побудете у меня, а вечером и к дружку
поедете, тем более что праздников насобиралось много.
Бабинич принадлежал к тем людям, которые не так-то легко отказываются
от своих планов. Он до тех пор не отставал от Лобановича, пока не взял с
него слова быть в гостях.
Как только Бабинич вышел, в комнатку вошла сторожиха.
- Наверное, паничок, артельный в гости приглашал? - спросила она.
- Откуда ты это, бабка, знаешь?
- А как же, паничок, он будет своих детей к вам отдавать. Мне женка его
уже говорила об этом. А староста такой человек, что любит отблагодарить. И
угостит, и заплатит...
Бабка знала всех будочников по одну и по другую сторону разъезда и
очень советовала погостить у Бабинича.
- Очень хорошие люди, - говорила она.
- Что ж, ничего не поделаешь, бабка, надо пострадать - пойду.
- Какое же это страдание? Э, панич! И выпьете, и закусите...
- А ты, бабка, любишь выпить?