"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора - Народ наш, надо сказать правду, грубый, дикий. Одного только урядника
и боятся, одного его и уважают. А кто уж лучше может угодить им, как не отец Кирилл? - продолжала матушка. - И землю им отдал, и сенокос, и лекарства дает, и добрым словом помогает. Никогда ни в чем им не отказывает. Через полчаса вернулся отец Кирилл, усталый и хмурый. - Ну как же их, гадов, не ругать! - гневно проговорил он. - Черт знает чем кормят больную. И говоришь им, приказываешь - нет, свое делают! А грязь!.. Свиньи, свиньи! Немного успокоившись, отец Кирилл сказал тихонько матушке: - Пошли ты ей с Параской чего-нибудь. - А все-таки, отец Кирилл, вы намного лучше тех, кто говорит о народе высокие слова. Отец Кирилл махнул рукою. - Вот что, други, будем обедать. VII Деревянная стена отделяла квартиру Лобановича от классной комнаты, и, чтоб попасть в нее, нужно было только открыть низенькую дверь. Как только рассвело и взошло солнце, начали собираться ученики. Каждый их шаг, каждое движение и слово слышны были в квартире учителя. Еще вчера прошел староста Роман Круглый по деревне, приказывая крестьянам посылать в школу детей. То одному, то другому, встретившись на улице, староста говорил: При этом он делал важную мину и принимал начальнический вид. Его красный кожух с широким, как заслонка, воротником появлялся в разных мостах улицы. В тех случаях, когда нужные старосте лица не встречались, он подходил к окну, стучал пальцами в стекло. - Гей, Кондрат! Поди-ка сюда! Если Кондрата в хате не было, староста подзывал Алену либо Параску и так же строго говорил: - Посылайте завтра детей в школу! Выполнив свою обязанность, Роман зашел в школу. - Дома панич? - тихо спросил он сторожиху. - Дома, староста, дома! - немного нараспев проговорила бабка. Лобанович услышал этот разговор. - Заходите, староста, заходите! Староста раза два затрубил носом - высморкался. Дверь, соединявшая квартиру учителя с кухней, скрипнула. Одна половина ее открылась, а другая задрожала от натиска широкого плеча старосты. Сделав лишь два-три шага, Роман прошел всю комнатку-спальню и очутился на пороге другой. Каждый его шаг отпечатывался на полу мокрым пятном - на огромных лаптях он нес столько грязи, что хорошему хозяину и навозными вилами не взять за один раз. - Ну, как живете, староста? - Слава богу. Как здоровье панича? - Вот что, староста: не называйте меня паничом, потому что я не панич и батька мой такой же мужик, как и вы. |
|
|