"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

журналы. Перелистав их, Лобанович пришел к заключению, что Соханюк не так
далеко ушел со своими учениками, что в его лице он не будет иметь для себя
наставника, и тут же отметил, что общего между ними очень мало и близкими
друзьями они никогда не станут.
- Ну, теперь я свободен, можем идти, - сказал, вернувшись, Соханюк. Он
подошел к зеркальцу, посмотрел в него, подправил рыжеватые усы, провел рукой
по щекам - хорошо ли побрит - и прицепил большой франтоватый галстук.
Худощавый, выше среднего роста, Соханюк имел довольно красивое лицо, но
маловыразительные желтовато-карие глаза его немного портили общее
впечатление. Был у него и еще один недостаток - недостаток произношения: он
не мог выговорить чисто "р", а как-то скрадывал его и говорил "и": "Ты
Мат'ена, если я не п'иду, оставь обед на ужин".
Учителя вышли.
- Куда же сначала пойдем?
- А давайте начнем по порядку, чтоб никому не было обидно, - ответил
Лобанович.
Сделав несколько шагов, Лобанович и Соханюк взошли на крыльцо
волостного правления.
- Зайдем в канцелярию, - предложил Лобанович. - Заодно надо взять
тетради и все учебные принадлежности.
Учителя переступили порог и очутились в "сборной" - просторном, как
скотный двор, помещении. В противоположном конце "сборной", на возвышении,
за оградой из точеных столбиков, стоял огромный стол, обитый зеленым сукном,
а за столом в широком кресле восседал сам писарь. Это был уже старый
человек, с полуседой широкой бородой. Держался он необычайно важно. Смотрел
на всех слегка прищурясь, словно он только что понюхал табаку и собирается
чихнуть. Несмотря на то что в канцелярии было тепло, писарь сидел в
валенках, так как страдал ревматизмом. Болезненное лицо его носило на себе
следы когда-то веселой жизни и пьянства, в котором писарь не имел себе
равных в волости. С горелкой он никогда не разлучался. В канцелярии, в
шкафу, среди "гражданских и уголовных дел", стояла бутылка с "царскими
слезами", как называли тогда горелку, к которой часто прикладывался Петр
Осипович и в часы своих служебных занятий в волости. Правда, таких часов у
него было не так уж много, он приходил сюда только в случаях редких и
важных; всю же работу по волости вел его помощник Дубейка, который уже
считался кандидатом на должность писаря. По этой причине Дубейка также
держался очень важно, носил манишку и манжеты и считал себя самым видным
кавалером; старательно причесанные волосы и частое заглядывание в зеркальце
свидетельствовали о том, что и ему в сердце запала завитанская паненка.


V

- Позвольте познакомить, - сказал Соханюк, подводя Лобановича к писарю,
- тельшинский учитель.
- А! - проговорил писарь, оглядывая Лобановича прищуренными глазами и
подавая ему руку. - Просвещать, значит, приехали? - спросил он, чтобы хоть
что-нибудь сказать, и еще раз окинул взглядом Лобановича. - Ну, ну, дело
нужное, - важно заметил он, после чего перестал интересоваться Лобановичем.
Как человек практичный, он с первого взгляда понял, что для писарского