"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автораулыбкой отвечает бабка.
- А кого ты, бабка, больше любишь - меня или панича? - Я и вас люблю и панича люблю... Эх, паненочка, поженились бы вы с паничом, ей-богу! - с жаром проговорила бабка, и в ней сразу пробудилась женщина-сваха. - Мне же, бабка, только шестнадцатый год, мне и замуж нельзя еще. - О, паненочка, шестнадцатый год! Так ведь не сегодня же и замуж идти. - А твой панич не хочет меня. - Ой, паненочка, что вы говорите! Отчего же он ни на кого другого и глядеть не хочет? Почему же он ни разу не сходит к дочке землемера? Все туда ходят, а он нет. Должно быть, возле вас ему милее. - Просто лентяй твой панич, и больше ничего. - Нет, не лентяй он, он вас, паненочка, полюбил. - А разве он тебе говорил? - Зачем он будет говорить мне? Он вам про это говорил. - Нет, бабка, никогда не говорил он этого мне. - Говорил, паненочка, говорил! И еще скажет. - Ничего ты, бабка, не знаешь! - Знаю, паненочка, знаю!.. А куда вы, паненочка, уезжаете? - Далеко, бабка, в имение на службу. - А панич знает? - Ничего не знает и не будет знать. - Вы напишете ему, паненочка? - Ничего я не буду писать ему. Ядвися подошла к знакомой двери, открыла ее и вошла в комнату Ядвися прислушалась. Между стеной и отставшими от нее обоями прошуршал кусочек известки. Почему он так долго катился? Этот шорох показался ей не случайным. Но ей не страшно, только жаль чего-то. И в сердце безысходная грусть. Глаза ее привыкли к темноте. Из мрака выступили неясные очертания стола. Вот и стул. На том же месте, где обычно сидел Лобанович. Ядвися снова чутко прислушивается. Нет, это ей только показалось. Девушка тихонько отодвигает стул и садится. Садится так, как сидел, бывало, он, и проводит рукой по своей губке. Это он здесь сидит, а ее нет. Она там, за окном, смотрит на него... Вдруг девушка вздрогнула и боязливо глянула в уголок - там скользнула какая-то тень, тихо, бесшумно. Нет, это белеют на полках его книги. Она встает, кладет в книгу листок бумаги, оглядывает "темные стены - они неприветливые и молчаливые. Они мертвые, душа ушла из этого дома. Ей страшно и жутко и вместе с тем приятно и грустно. Что подумает обо всем этом бабка? Все равно, сегодня ее последний вечер. Ядвися еще раз озирается. Ей хочется плакать. Она тихонько снова входит в кухню. - Ну, бабка, доброй ночи. - Доброй ночи, паненочка! - отзывается бабка с печи. Бабка не спит. Она думает свои старческие думы, сухие, как сама старость, простые, как вся ее жизнь, неинтересные, как со доля. Закрыв дверь на задвижку, она смотрит по привычке в окно, зевает и снова лезет на печь и чего-то вздыхает, укладываясь в тесный, темный уголок, отведенный ей жизнью. |
|
|