"Евгений Коковин. Полярная гвоздика (Повесть-путешествие)" - читать интересную книгу автора

- девка, тоже оленей пасти будет. Не надо школы. Учи Мэневу.
Заупрямился ненец и наотрез отказался записать детей в школу.
Так и уехали учитель и Любаша к другому стойбищу. Там стояли три чума. Но
и там в двух чумах случилось то же самое. Отцы и матери не соглашались
отпускать ребят.
- Одевать, кормить, обучать детей будем, и все это бесплатно, - увещевал
Алексей Иванович.
Но все его уговоры встречались упрямым "нет", "не надо".
В третьем чуме они неожиданно встретили бабку Тасей. Это был чум ее брата
Василия.
Тасей обрадовалась приезду внучки, принялась ее угощать олениной,
гусятиной и гольцом.
У брата Тасей Василия жили внуки - двенадцатилетний Иван и восьмилетний
Степан. Они хорошо знали Любашу и встретили ее дружелюбно, а учителя
сторонились и на его вопросы не отвечали.
Вечером, за ужином, Алексей Иванович неуверенно начал разговор о школе. И
велико было его удивление, когда, при молчании деда, бабка Тасей учителя
поддержала.
- Пусть Иванко и Степ учатся, - говорила хитрая Тасей. - Будут, как
Филипп, как художник и сюдбала1 Егорьгч с Большой земли.
После ужина Тасей уехала домой, а обрадованный и успокоенный первым
успехом Алексей Иванович вслед за ребятами и хозяином улегся спать.
Проснувшись утром, учитель окликнул Любашу, но ответа не услышал. Девочки
в чуме не было. Не было и Василия.
Он вышел из чума и увидел хозяина, ремонтирующего нарты.
Учитель спросил о Любаше.
- Мэнева? - равнодушно ответил старик. - Э, Мэ-нева уехала, должно, в
Медвежье.
Учитель недоумевал и даже растерялся.
- Как уехала? Почему? Любаша никуда не собиралась без меня уезжать...
- Она больная, - сказал Василий, усмехаясь и прикладывая указательный
палец к виску. - Она - исямбада2.
- А олени? - спросил потрясенный учитель.
- Оленей увела Мэнева...
Конечно, брат Тасей лгал учителю. По сговору с ним Тасей ночью вернулась в
стойбище.
Девочка спала близ выхода. Ей заткнули рот тряпкой и бесшумно вытащили из
чума. Связанную Любашу уложили на ее же нарту, и Тасей с бешеной скоростью
погнала упряжки к своей стоянке.
Не скоро поняла Любаша, что случилось. И поняла только, когда бабка
сказала ей уже в своем чуме:
- Теперь всегда будешь жить с бабушкой.
Часами сидела девочка неподвижно, на слова Тасей отмалчивалась и не
притрагивалась к еде. А Тасей много дней караулила ее и из чума не
выпускала.
Наконец Тасей собралась в отъезд. У чума она не оставила ни оленей, ни
нарт. Она знала, что без упряжки из этих мест по гиблой болотистой тундре
далеко не уйдешь. И спокойная за свою пленницу уехала разыскивать русских
промышленников.
Голодная бродила Любаша около чума в одиночестве. Долгое время пролежавшее