"Евгений Коковин. Детство в Соломбале (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Механик замолчал. Он вытащил большие часы-луковицу, посмотрел на небо,
словно сверяя время по солнцу, и сказал:
- Время идет, работать нужно.
- Почему вы плаваете на шаланде? - спросил я.
- А где же еще плавать?
- Ну, на большом пароходе, в море.
- Хватит, наплавался.
Конечно, я не мог удержаться, чтобы не поговорить со старым моряком о том,
как интересно плавать в море.
- Мы с твоим дедом поплавали, - перебил механик, - повидали, поработали, и
никто нам спасибо не сказал. Обоих нас с моря прогнали. Максимыча - за то,
что он калека. Меня - за другое...
- За что?
Механик усмехнулся:
- Будешь много знать - скоро состаришься.
Пока мы стояли на палубе, Николай Иванович рассказал о работе
землечерпалок.
Грязные шаланды, землечерпалки и рефулеры наводили чистоту в гавани
портового города. Напористая моряна и весенние разливы наносят по
песчинке, по камешку целые острова. Постепенно гавань мелеет, дно
поднимается. И давно большие морские транспорты перестали бы входить в
порт, если бы не работали землечерпалки.
- Мы, как дворники, чистим и подметаем фарватер, - сказал механик с
усмешкой.
Машинное отделение на шаланде было такое же, как и на морских пароходах.
Кочегарка тоже отделялась железной стенкой - водонепроницаемой переборкой.
Металлические поручни, надраенные шкуркой - наждачной бумагой, сверкали
отражением света.
В котле я работал старательно: мне хотелось заслужить похвалу старого
механика. Вдруг они встретятся с дедушкой. "Дельный, - скажет Николай
Иванович, - у тебя внук, старина".
Но механик даже не зашел в кочегарку, не полез в котел. Он позвал меня
задолго до окончания работы:
- Беги домой, на сегодня хватит. Кланяйся Максимычу, скажи, что зайду
как-нибудь, навещу старика.
Обрадованный, я убежал с шаланды. Котлы надоели. Когда я работал,
согнувшись между дымогарными трубками, я страшно уставал и всегда думал о
нашей тихой улице. Там дул свежий ветерок и было так хорошо играть!
Первым делом нужно забежать на "Михаила", к Косте. Хотя мы и поссорились
утром, но обиды у меня уже не было. В самом деле, на Костю невозможно
долго сердиться. Без него скучно. Я привык к нему.
Взбежав по трапу на палубу "Михаила", я заглянул в вентиляторную трубу и
громко позвал:
- Костя!
Теплая струя воздуха из кочегарки щекотала лицо. Мой голос оглушительно
прогудел в листах железа. Но никто из кочегарки не ответил.
- Костя, я пошел домой!
Труба снова гулким ревом повторила окончания моих слов.
Внезапно тяжелая рука схватила меня сзади за плечо:
- Чего надо?