"Евгений Коковин. Детство в Соломбале (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Готовы, - ответил машинист. - В десять будет совсем темно. Тогда и
уйдем. Не заметят.
- Матросы не придут. Помощник уже ушел... Если спросят, скажу команда
разбежалась. Только, думаю, не удастся им спросить меня. Я, Ефимыч, с
тобой двинусь. Мне в Архангельске пока делать нечего.
Капитан присел на ступеньку трапа и задумался. Машинист бросил напильник
на верстак, подошел к капитану, зашептал:
- Ты уходи пораньше, а я останусь...
- Зачем?
- Пять лет на "Прибое". Понимаешь, жалко им оставлять. Открою кингстон...
пусть все к черту... на дно вместе с ихними патронами!
Мне показалось, что машинист заплакал.
- Костя, что такое кистон? - спросил я.
- Не кистон, а кингстон. Это клапан так называется. Его откроешь - вода
наберется в пароход, он и утонет.
Так вот что задумал машинист! А может быть, он тоже большевик?
Через горловину я внимательно рассматривал лицо машиниста. Лицо было
небритое, добродушное.
- Ну, вылезай, что же ты! - толкнул меня сзади Костя.
Мы вылезли из котла. Машинист дружески хлопнул Костю по плечу. Из Костиной
куртки поднялось облачко пыли.
- Бегите домой, чумазые!
- А принимать не будете?
Машинист махнул рукой
- Нет.
Поднявшись на палубу, я облегченно вздохнул.
У стенки, сзади "Прибоя", тихо покачивалась небольшая баржа. Руль у нее
был огромный, почти вполовину всей баржи. На носу я различил надпись:
"Лит. В".
Мы пробовали разгадать, что означает эта странная надпись. Но попытки наши
остались безуспешными.
По берегу ходил часовой. Темнело. Ветер не утихал. Двинские волны с шумом
наступали на берег. Где-то в стороне военного порта тревожно завыла сирена.
- Пойдем, - сказал Костя.
Мы молча прошли мимо часового, обогнули горы каменного угля, миновали
мастерские. Соломбальские улицы были тихи и безлюдны. Нам встретился
патруль английских солдат. Наступали часы, когда на улицу жителям выходить
запрещалось. Соломбала, как и весь Архангельск, была на военном положении.
Нам нужно было поспешить запоздавших английские солдаты уводили к своему
коменданту. А разговор с английским комендантом, как известно, неприятная
штука.
Домой я вернулся усталый и сразу лег спать, ни словом не обмолвившись о
том, что узнал на "Прибое".
Наутро мы пошли с Костей к тому месту, где вчера стоял "Прибой". Но нас
даже близко не подпустили солдаты.
Буксира не было. Над берегом сгорбился подъемный кран. На катере неуклюже
передвигался водолаз. Поблескивали стекла скафандра.
Машинист Ефимыч сдержал свое слово.
"Прибой" лежал на дне Северной Двины. Баржа с оружием и патронами исчезла.