"Альфред Кох, Игорь Свинаренко. Ящик водки (том 2) " - читать интересную книгу автора

деревню, то я ей разрешил у себя пожить.
- Только ты уже женатый человек, не забудь!
- Так это ж была товарища немка, а не моя! Я ее не ебал, разумеется.
Честно! Тебе б я сказал, если б что. Ну вот, живет она у меня, готовит,
стирает - что очень удобно, - а товарищ иногда приезжает на свидания. А она
такая русофилка, язык учила, читала что-то, дико интересовалась русской
жизнью. Ну я ей однажды и говорю: "Еб твою мать, ты же русофилка! Так иди
быстрей жизнь изучай в чистом виде!" А куда? Как куда? В очередь у табачного
ларька. Там и стоит великий русский народ и говорит всю правду, которую обо
всем думает. Она пошла в народ с удовольствием. И вот она там стояла,
беседовала с мужиками, ей такие истории ломовые рассказывали, - и с каждого
захода приносила пять пачек "Беломора". Как раз пять давали в одни руки.
- И ты кризис мягко прошел.
- Более чем! Поскольку она не только за "Беломором" по очередям стояла,
но иногда даже ходила в "Березку" и приносила мне оттуда - несмотря на мои
протесты, я ее призывал только бухаловом отовариваться, - Gitanes. Без
фильтра. Это лучшее, что я в своей жизни курил. Когда курил.
- И Gauloise.
- Ну. Как это круто было в 90-м году - курить Gitanes и пить джин Bols,
голландский, самый дешевый! А потом она уехала. И я тогда, думая о жизни,
решил повидаться с Андреем Васильевым. Мы с ним когда-то работали в
"Собеседнике", и я так понимал, что он всегда там, где бабки. Он мне в
интервью рассказал как-то: "Меня пригласили в "Собеседник", куда я дико не
хотел идти, очень... В "Комсомольце" же была тусня, как семья родная,
друзья, гитара. Но в "Собеседнике" были другие деньги, я пошел туда ради
бабок, осознавая это. Ребенка, который должен был родиться через две недели,
кормить же надо..." Вот я к Васильеву и обратился за консультацией - куда
типа идти работать. А ты иди, говорит, к нам, у нас тут газета -
"Коммерсант". Нет, отвечаю, это ж финансы, экономика, тоска смертная, я
этого не знаю. Да нет, там всякое есть. Ну ладно, давай, говорю, в пятницу
встретимся! Он говорит - ты после поймешь, почему пятница не катит...
(Потому что номер сдавали, и это все тянулось когда сутки, когда двое.) А
давай-ка лучше в понедельник, с утра пораньше, этак часов в двенадцать! И
вот я еду к нему в понедельник домой, с бутылкой самогонки. А у него стоит
ящик вина и ящик коньяка!
- Ну да, тогда ящиками брали.
- Как раз тогда не брали ящиками, таких бабок ни у кого еще не было! Ты
оторвался от жизни... Две бутылки - и то было дорого, брали сперва одну, а
за второй после бежали особо. Ну, выпили мы... А во вторник я зашел к нему
на работу, на Хорошевку. И он говорит - слушай, тут дыра в номере, выручи,
напиши заметку, а? Я поехал к гостинице "Россия", где раскинули свои палатки
ходоки со всей страны. Они ловили депутатов, которые в гостинице жили, и
жаловались им на жизнь. Давайте, типа, спасайте, а то мы вас выбрали,
пидорасов, а вы привилегиями только увлекаетесь. Ну вот, я написал такой
бодрый репортажик. Ну и так, слово за слово, стал работать в отделе "Разное
где собрано было все, что не про экономику и не про политику.

Комментарий Свинаренко

Я про это все рассказывал в газетном интервью. Номер сдавался трое