"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

преступника настигли на одном из перекрестков города. Откровенно говоря, его
и преступником назвать трудно: пятнадцатилетнему мальчишке покататься
захотелось. Придется заняться воспитанием.


Майор Карпович застал Наталью Филипповну в кабинете, весело
поздоровался. Он был, как всегда, аккуратно причесан - волосок к волоску,
собран, по-юношески подтянут. Протянул тоненькую записную книжку в
коричневой обложке: "Одни адреса". На второй страничке фамилия Чижа помечена
красным карандашом и тут же записан его адрес.
- Опознание по голосу уже проводили? - спросил майор, пододвигая стул.
- Борис легко узнал, а Любава Родиславовна высказалась неопределенно.
По телефону она слышала похожий голос, а в подвале слегка шипящий.
- Запись на пленке чистая, - заметил Карпович.
- Чиж говорил в спокойной обстановке, в подвале же голос мог измениться
от напряжения.
- А что с Иваном Дерешем?
- Он семнадцатого октября был у соседа на свадьбе, прогонял детей
спать, сидел с музыкантами, танцевал с кумом - все время на глазах.
- И сознался, что хотел убить Балагура?
- Он, товарищ майор, психически болен. Получено заключение экспертизы.
- Что ж, Наталья Филипповна, займитесь Чижом. У него, как у того боба,
есть свое черное пятнышко.
После освобождения из колонии Петр Чиж пошел работать на
машиностроительный завод. "Иголку выточит", - с гордостью сказал начальник
цеха. А тут вдруг подал заявление: прошу рассчитать... Куда собрался? Почему
увольняется? Никто ничего не знает. Предложили отработать определенный
законом срок. Чиж выказал неудовольствие: пусть, мол, кони вкалывают.
Квартирует он у престарелой вдовы на Заводской улице. Хозяйка Шаринейна
смирная. А гневается: "Что-то мастерит, гремит, стучит за закрытыми
дверями - в голове трещит". Сначала она его ругала: "Спать не даешь". Петр
на это: "Можешь жаловаться в аптеку". Каждый вечер повторяется одно и то же.
Громко зазвонил телефон, и Кушнирчук подняла трубку. Ей доложили:
- Пришла Шаринейна.
- Проводите ко мне, пожалуйста, - попросила она.
Перед Натальей Филипповной села худощавая женщина. На вылинявшей юбке
давно отцвели мелкие полевые цветы, пожухли, как и маленькое личико
Шаринейны, обрамленное седыми волосами, которые выбились из-под черной,
слегка выбеленной солнцем и временем косынки.
- Вы не волнуйтесь, - успокаивая, сказала ей Кушнирчук, - я только
спрошу вас о квартиранте. Как свидетеля.
- Мне о Петре ничегошеньки не известно. Он живет сам по себе, я - сама
по себе.
- Расскажите, что знаете. Выдумывать ничего не нужно...
Петр Чиж поселился у нее осенью, почти три года назад. Сначала вовремя
платил за квартиру и еду. Нужно - дров нарубит, воды принесет. Но так
продолжалось недолго. Убедившись, что Шаринейна совсем одна (муж и двое
сыновей с войны не вернулись, родственников нет), Чиж изменился. Притащится
пьяный среди ночи: "Жрать, ведьма!" И хозяйке приходилось накрывать стол.
Как-то не сдержалась: "Не платишь - ходи голодный. И квартиру освободи".